Динамика архитектурных форм

композиция целого и геометризм форм деревьев, кустов и кур тин становились прямым продолжением формализованной до предела архитектуры дворца. В сопоставлении с математически ми концепциями, материализованными в камне, «дикая» приро да превращается, таким образом в нечто низкое — в «пустыню». Независимо от архитектурного стиля, здание всегда сохра няют двойственное отношение к среде. Сравнение со скульпту рой здесь вполне уместно. На первичной стадии развития скуль птура служит созданию священных образов, которые не столько изображают надчеловеческие силы, обитающие где-то, сколько являются их прямым воплощением. Деревянный или каменный идол считается обладающим всей мерой могущества бога или демона, которого он изображает, и к нему обращаются непос редственно, как к воплощению высшей силы. Такого рода «ико на» помещается в гущу человеческого окружения как законный обитатель, поэтому колоссальный Будда в Камакура обитает именно в том парке, где он помещен. К нему можно придти, быть им принятым, хотя и молчаливо-отчужденным образом. Я уже называл эту раннюю концепцию скульптурного или живописного образа «самообразом», ибо он зримо выражает лишь собственные свойства, в отличие от «подобия», в котором отражается индивидуализованный образ. Уже при возникнове нии этой новой роли место и функции скульптуры в человечес ком окружении становятся темой тщательного осмысления. Мес то становится произвольным, поскольку «подобие» сохраняется всюду как и любая иная информация. Фигура начинает пред* ставлять кого-то, бытующего не здесь. В то же время она непол ностью утрачивает силы «самообраза», что и порождает явно двойственный статус изваяния. Как воплощение специфической силы статуя обладает и функцией и местом, подобно зеркалу; как «подобие» она существует в мире, не имея в нем фиксиро ванного адреса. Мир обладает завершенностью и без этой скуль птуры, как концепции, которая представляет собой суждение о мире, отнюдь не являющееся его частью. Всякое здание также представляет собой и «самообраз», и «подобие». Первичная хижина или шалаш это прежде всего орудие, приспособленное для выполнения утилитарной функции. Их облик всего лишь определяет себя как принадлежность к определенному виду орудий жизнедеятельности. Но даже и тог да присутствует «избыточный символизм»: общая идея убежища находит свое воплощение в каждом данном убежище для инди вида или группы; положение человека в мире отражено в пере движении среди своих стен, в приспособлении жизни к этому пространственному каркасу. Уже поэтому даже простейшее оби талище человека сознательно или бессознательно оказывается и «подобием», выходящим за границы «здесь» и «сейчас». По мере развития культуры за рамки первичных потребно стей архитектура все яснее начинает служить потребности в

150