Динамика архитектурных форм

«... существует весьма причудливое м весьма древнее убеждение, глубоко укоренившееся в умах простаков, что изображение бога или кого-либо из святых в одном месте услышит мольбы просителя, тогда как в ином месте статуя того же бога или святого оказывается полностью глуха к мольбам. Мало того, еще менее смысла в том, что стоит вам передвинуть ту же самую статую, которая пользуется таким поклонением, на иное место, этим людям будет казаться, что все пропало, <и они никогда уже не будут доверять ей свои мольбы и вообще замечать ее. Следовательно, подобные статуи долж ны оставаться на тех же самих местах.» Есть что-то угнетающе недостойное, даже угрожающее в зрелище, которое представляет собой скульптура, когда ее снимают с места и поворачивают, — будь то для отгрузки, чист ки или починки. Такое же раздражающее впечатление произво дит передвижка или перестройка хорошего здания. У этого чув ства разные психологические аспекты. Один сводится к тому, что изменяя контекст, мы изменяем характер объекта, который тем самым утрачивает нечто из своей самотождественности. Дру гой — к тому, что произвольно оперируя с объектом, мы отнима ем у него часть свойственной ему независимости — объект мани пуляций лишается собственной инициативы. С точки зрения верующего, установка статуи Марии на пово рачивающемся пьедестале, как это сделал Ле Корбюзье в Рон шан для того, чтобы поворотом на 180° образ участвовал в службе внутри капеллы и вне ее, носит более чем рискованный оттенок. Поскольку образ определяется через его окружение в не меньшей степени, чем через собственную форму, возникающая вариантность несколько неуместна, тем более, что она сказы вается и усилена за счет смены освещения: электрический свет и свечи в узкой и довольно темной капелле — яркий солнечный свет в безграничном природном окружении. Более того, манипу лирование статуей, ее беззащитность по отношению к чьей-то воле нарушает ее автономное существование. Возникает совсем иное впечатление, чем тогда, когда изображение несут в процес сии, — вопреки физическому факту, не кажется, что священное изображение движется внешней волей, оно лишь поддерживает ся в его собственном движении, совершает обход по собственной воле. Следовательно, не движение как таковое угрожает интег ральное™ объекта, но сведение его к роли пассивного предмета. До сих пор архитектура, которую мы знаем, это по преиму ществу надежный противовес подвижности самого человека. Это отношение гораздо глубже, чем взаимодействия человека и про изведения скульптуры. Скульптура покоится в своей самодоста точной завершенности и «замечает» зрителя только в той мере, в какой она демонстрирует ему себя, позволяя составить о ней ясное представление по мере разворачивания формы перед взгля дом. Скульптура существует в замкйутом мирке и служит лишь в той мере, в какой ее можно обозревать или коснуться. Движе ния зрителя в структурном отношении совершенно чужды фор мам скульптуры: он может обойти ее в любом направлении, его глаза могут скользить по объекту в любой последовательности.

106