Беседы об архитектуре. Том второй

функции, поскольку он несет только самого себя, расчленен на два этажа? Для чего эти высокие оконные проемы, раз вам приходится делить их по­ полам междуэтажным перекрытием? К чему эта копия фасада неболь ­ шого итальянского дворца, прилепленная к огромному сооружению, содер ­ жащему одни лишь обширные помещения? К чему поставленные одна под другой колонны, предназначенные служить контрфорсами для толстой сте ­ ны, несущей междуэтажные перекрытия с ‘ ничтожным распором? К чему воспроизведение архитектурного ордера, представляющего собой продукт других эпох и иных потребностей, на новом крыле здания, построенном в один прием? К чему две колокольни и два циферблата на одном и том же фасаде здания на расстоянии нескольких метров? Вы скажете — симметрия? Но где же предел этой симметрии? И какова ее роль в искусстве? К чему эти портики, под которыми никто не проходит и не может проходить, так как они никуда не ведут, и которые лишь затемняют полезные первые этажи и антресоли? К чему эти глубокие здания, если вы не можете осветить их цен ­ тральной части? Ответим ли мы на эти вопросы и на многие другие, с кото ­ рыми серьезный критик может обратиться к архитектору в целом ряде слу ­ чаев, тем, что назовем этого критика археологом, человеком нетерпимым или пристрастным? Но где же в этих вопросах археология, нетерпимость или при ­ страстие? Дело молодых архитекторов предвидеть тот судный день, когда приговор будет вынесен не археологической, нетерпимой или пристрастной критикой, а критикой, требующей просто-напросто разумного основания для каждой вещи. Это их дело — заранее вооружиться против этого приговора научным исследованием, отвечающим духу современной методологии и про ­ изведениями, в которых внешний вид никогда не противоречил бы тому, что предписывает разум и точная, правильная оценка потребностей той эпохи, в которую мы живем.