Беседы об архитектуре. Том второй

чины, обусловившие этот внешний вид. Но наши французские художники с трудом усваивали критические методы, полагаясь на свои способности, мно ­ гие долго думали, что незнание всего того, что не относится к их профессии, является даже одной из отличительных особенностей таланта. В молодости у меня были товарищи, студенты, готовившиеся стать архитекторами, которые бравировали тем, что они ничего не читают. И действительно, они знали только, как вычертить план, отмыть фасад, да то, чему тогда учили в школе изящных искусств, — это был небольшой багаж. С тех пор обстоятельства несколько изменились. Изучение искусств прошлого, и в частности архитектуры, сначала внесло смятение ів густые ряды архитекторов, вся библиотека которых состояла из Витрувия в переводе Перро, Виньолы, Палладио, «К о н ст р у к ц и и» Рон- делэ и «Р и м с к и х двор до в» Персье и Фонтэна. Наиболее деятельные умы поспешили пополнить свои полки всем, что казалось хорошим, а также и посредственным. И вот все эти художественные формы, собранные наугад, без системы, обогатили невероятным количеством слов людей, которые не понимали смысла этих слов и у которых хромали синтаксис и этимология; можно себе представить, какая из этого получилась галиматья. Почтенные хранители о с н о в хорошей .архитектуры с ужасам наблюдали это нашествие документов, надерганных повсюду, и провозгласили анафему всему, что они называли захватом архитектуры археологией. Они были отчасти правы. Но в наши дни, когда в архитектуре есть возможность применять те же анали ­ тические методы, какие применяются в науках, неправ тот, кто думает, что это изучение прошлого вредно. Такое изучение, — я подразумеваю, что оно не ограничивается формой, но идет дальше, восходит к причинам, к принципам, я подразумеваю, что оно не страдает нетерпимостью и предвзятыми априорными предпосылками, — такое изучение позволяет очень скоро проводить различия между искусст ­ вами, отличать искусства, исходящие из первых рук, от тех, которые не что иное, как более или менее удачные плагиаты; относить к одной группе образ ­ цы, являющиеся результатом непрерывной цепи логических выводов; выявить принципы, общие некоторым цивилизациям; устанавливать таким образом правила, обусловленные применением той или иной формы, но на незыблемом разумном основании. Я признаю, что это сложнее системы, принятой трид ­ цать лет назад и состоявшей в том, чтобы применять некоторые художествен ­ ные формы, не справляясь о причинах, которые заставили их ввести; но все же критическим методом, волей-неволей, придется пользоваться, потому что он будет продиктован серьезной критикой (а время серьезной критики скоро наступит) в тот день, когда эта критика, лучше осведомленная в вопросах архитектуры, обратится к архитектору с вопросом: «Почему античный ордер, созданный для того, чтобы стоять на цоколе, поднят у вас на второй этаж? Почему этот ордер, который к тому же не выполняет никакой полезной

173 ]

[