Беседы об архитектуре. Том второй

она оставляет впечатление спокойствия и величия подобающих занимаемому ей месту. Большая лоджия, как того требует разум, открывается на середине здания и ограничена по бокам двумя павильонами, которые, занимая углы, связывают главный фасад с обоими боковыми фасадами без усилий и раз ­ рывов. Ордер имеет достаточно большой масштаб, чтобы детали его оставались в масштабе всего дворца в целом; к тому же, следуя методу мастеров лучших эпох и лучших архитектурных школ, художник избегал излишества в укра ­ шении этого фасада скульптурами. Он сосредоточил самые изящные укра ­ шения в центральной лоджии и постарался избежать малейших следов скульп ­ туры на цоколе с его сквозными аркадами. Итак, это произведение отли ­ чается подлинной красотой и благородством, — по крайней мере по нашим понятиям, — потому что оно носит отпечаток правильного рассуждения, глу ­ бокого расчета и умеренности, от которой архитектор не должен отступать никогда, даже в самых щедрых проявлениях роскоши. Если бы он истратил одним миллионом больше и щедро украсил бы боковые павильоны и нижний портик скульптурами, орнаментом, группами, статуями, он ослабил бы этим общее впечатление величия, выраженное с такой силой. Чтобы произведение архитектуры было прекрасным, нужно, чтобы каж ­ дый при виде его подумал, что оно выросло естественно, без усилий, что оно не стоило автору ни мучительных исканий, ни труда, что оно не могло быть иным. А главное — отнюдь не нужно, чтобы в нем обнаруживались сви ­ детельствующие о скудости идей «эффектные куски», от которых пахнет кабинетным трудом или желанием автора поразить, занять глаз прохожего, не будучи в состоянии удовлетворить его ум. Быть ясным, понятным, не вы ­ зывая усилий, — такова есть и всегда будет цель, к достижению которой должен стремиться художник. Лучшей похвалой для оратора будет, если каждый, слышавший его речь, скажет себе: «А ведь я и сам так думал, он только выразил то, что я чувствовал». Так же и проходя мимо архитектур ­ ного произведения, каждый должен быть убежден, что эти материалы своим соединением лишь воплощают ту идею о здании, которую он сам носил в душе, что перед ним — концепция, единственно подобающая в данном случае. Какой бы богатый вид ни задумали придать зданию, нужно, чтобы это богатство было подчинено идее, чтобы оно не могло ослабить, исказить или затемнить ее выражение. Я согласен, что чем больше расточается роскоши, тем сильнее должна быть выражена идея, и что легче показать ее в простом здании, чем в здании, перегруженном украшениями. Но признаемся также, что при отсутствии идеи естественно стараются скрыть это бессилие под ненужной декорацией. Я говорил, что люди Востока были нашими учителями в сочетании деко ­ ративного убранства с архитектурой. И в самом деле, у них эта декорация никогда не затемняет идею; напротив, она всегда энергично подкрепляет ее; I 159 ]