Беседы об архитектуре. Том второй

рениями людей попытаться — как ■бы мало они ни значили — создать оплот для этого противодействия, основывающийся на рассудке и на тщательном изучении попыток (которые были сделаны до них) того, что дает наша эпоха, и того, что она требует? Ничего нет удивительного в том, что люди, чуждые искусству, уверяют, будто железо не может быть приспособлено к формам монументальной архи ­ тектуры, поскольку оно, действительно, пока еще не получило в наших зда ­ ниях того применения, которое вытекает іиз его свойств. Допустим, что не найденное до сих пор не может быть найдено вообще; труднее объяснить, почему против этого приговора не возражают профессионалы или почему, соглашаясь с ним, они все же применяют железо, придавая ему иные формы, — такие, какие прежние искусства придавали другим материалам, например мрамору или камню. Существует другой взгляд на вещи, как будто более разумный: если железо не может быть приспособлено к архитектурным формам, не будем применять его в наших зданиях; если же считают необхо ­ димым его применять, то следует придать ему формы, соответствующие его качествам и говорящие о его назначении. Это не только вопрос искусства, но и вопрос экономии. Употреблять чугун для опор в силу его прочности и облицовывать его кирпичом и штукатуркой или мрамором, это значит пла ­ тить деньги за две опоры вместо одной, тогда как одной было бы вполне достаточно. Скрывать железо под видом каменных сводов, это значит лгать по отношению к конструкции и снова применять двойной материал. Разве не более естественно постараться придать этим материалам подобающие им формы и соответствующим образом расположить композицию архитектурных элементов? Мы согласны с тем, что этот результат не был достигнут, но разве он недостижим? Следует лишь дать себе труд поискать. Формы, свойственные природе применяемых материалов, были, вероятно, найдены не в один день и не одним архитектором, даже если он был гениален, — но хо ­ рошо было бы начать. Ибо в архитектуре правдивая разумная форма появ ­ ляется только после ряда опытов и методических последовательных нащу ­ пываний, — 'ведь немало лет прошло, пока греки, хотя и весьма одаренные, нашли формы дорийского ордера; но, усовершенствуя их, они не развлека ­ лись по дороге; они не искали повсюду разных способов художественного выражение они ввели один принцип и не теряли его из вида ни одного дня, не думая, что красота может проявиться вне добра, искренности, пользы. И разве не было бы странной претензией предписывать архитектору исключительное применение определенных материалов из опасения никогда в противном случае не получить красивых форм? Красота, по нашему мне ­ нию, обладает более широкой властью; красота — это правдивое и избранное выражение, в соответствии с находящимися в нашем распоряжении мате ­ риальными элементами, тех физических и духовных потребностей, которые нуждаются в удовлетворении. I 116 ]