Беседы об архитектуре. Том второй

зволяющие воздуху и свету проникнуть в центр городов, безусловно улуч ­ шают материальные привычки горожанина. Но воспитывает ли это гражда ­ нина? Никогда архитекторам не отводили лучших участков, никогда бюдже ­ ты не были так щедры и не позволяли им осуществлять более широких начи ­ наний в более короткий срок. Но создается ли этим искусство? Как граждан не воспитывают прокладкой новых улиц, как бы широки они ни были, так и архитектуру не создают тем, что дают архитекторам земельные участки и денег вволю. Следовательно, если архитекторы не хотят, чтобы их в 1900 го ­ ду классифицировали как отжившие и пропавшие виды, относя их к угасшим историческим индивидуумам вроде астрологов, алхимиков или воинов в же ­ лезных латах, то им пора решительно приняться за дело, ибо в старые тайны, на которых они основываются, начинает проникать свет; и если пуб ­ лика вздумает в одно прекрасное утро потребовать отчета в том, что для нее строят, то реакция против этих разорительных фантазий и каменных оргий будет жестокой. И, не смешивая стили, не нагромождая без причин формы всех времен, можно будет найти ту архитектуру, которая нужна нашей эпохе, но внося прежде всего разумное основание и здравый смысл во вся ­ кий замысел, используя материалы соответственно их качествам, откровенно прибегая к помощи индустрии, не дожидаясь, пока она навяжет нам свою продукцию, а наоборот, опережая ее. Еще сегодня часть публики воображает, что новым в архитектуре было бы поставить пирамиду вверх ногами или разместить колонны капителями вниз; добрая половина наших собратьев без труда осмеивает эти глупости и, конечно, в заключение говорит: все к лучшему в этом лучшем' из миров, и самое худшее было бы слушать так называемых новаторов. Иные припи ­ сывают всю беду изучению того или иного искусства, и, нагромождая в своих композициях формы, заимствованные из эпох Августа и Людовика XIV, обвиняют это изучение в том, что оно толкает искусство к односторонности, что оно ведет его к регрессу и т. д. Я не буду повторять здесь этих пошло ­ стей, воспроизведенных под видом всевозможных форм с таким же отсут ­ ствием логики, как и прямоты. Если говорить о новом в архитектуре, то этим новшеством будет следование по пути рассудка, по пути, давно забы ­ тому; и только изучение старых искусств, следовавших рациональным мето ­ дам, способно снова приучить нас пользоваться прежде всего и помимо всего той долей рассудка, которой наделила нас природа. Доброжелательные умы, оптимисты среди архитекторов, — таких можно найти, — долго надеялись, что из странного нагромождения стольких разно ­ родных элементов, из такой путаницы в методах, из отсутствия принципов, возникнет постепенно искусство XIX века: «Посмотрите, — говорили они, — что произошло в XVI веке! Изучение античных искусств без критики и без научного метода внедрилось в умиравшее готическое искусство. Для совре ­ менников, хотя бы немного философски настроенных, все это должно было ( НО ]