Архитектурная бионика

28

Архитектурная бионика "Каждый день я иду в город, чтобы изучать Тернера... Затем я записываю, чему я научился у него. Потом в погожие дни я по ­ свящаю немного времени кропотливому, трудному исследова ­ нию природы; при непогоде я за основу беру лист или растение и рисую их. Это обязательно ведет меня к выяснению ботани ­ ческих их названий и к микроскопической ботанике" [14]. Рескин требовал от художников научного воспроиз ­ ведения природных форм. Он писал: "Когда Сальватор, например, изображает на пераднем плане картины массу, про ко ­ торую я не могу сказать, гранит ли это, аспид или туф, то я счи ­ таю это небрежностью. Тициан проявил больше ботанической точности. На его картине "Бахус и Ариадна ” я различаю Iris Communis, Aquilegia u Capparis Spinosa. На перед ­ нем плане — морское растение, которое носит название Cram ba [15]. Рёскин сформулировал идею романтизма, в соответ ­ ствии с которой бог — это сама природа. Ф. Таусенд го ворил, что Рёскин поместил творца в его творение, скомбинировав пейзаж и религию. Потерянную веком веру в бога он заменяет любовью к природе и создает теорию о моральном усовершенствовании человека по ­ средством красоты пейзажа как "огромного инструмен ­ та духовной культуры". Тернер дал Рёскину и урок архитектуры. Изучая пей ­ зажи Тернера, Рёскин открыл различие между англий ­ скими и итальянскими коттеджами. Это побудило его написать серию статей под общим названием "Поэзия архитектуры или архитектура европейских наций, рас сматриваемая в ассоциации с природными ландшафта ­ ми и национальным характером", которая стала грамма ­ тикой ландшафтной архитектуры. Рёскин не только поддержал интерес романтизма к готике, но был одним из самых ярких ее пропагандис ­ тов. О ней он написал две работы: "Семь критериев ар ­ хитектуры" и "Камни Венеции". Рёскин отрицал классические идиомы (эпоху Воз ­ рождения он называл "грязным потоком") , и всю пол ­ ноту правды о природе, выраженной в пейзажной живо ­ писи, он нашел в готической архитектуре, использующей природные аналогии для своих декоративных форм и столь гармонично объединившей в себе природное и духовное начало. Его идеал архитектуры был непо ­ средственно связан с природой. По его мнению, роман ­ тическая любовь к живописности является следствием разрушения техническим веком традиционной красоты природы, поэтому предназначение архитектуры он ви ­ дел в том, чтобы заменить природу в городах: "Сейчас мы все не можем иметь ни своих садов, ни своих милых попей, чтобы там поразмышлять вечером. В таком случае функция на ­ шей архитектуры заключается в том, чтобы заменить все это, рассказать нам о природе, захватить нас ее покоем, быть такой же торжественной и полной, как она, богатой в использовании ее форм" [16]. Взаимосвязь архитектуры с природой Рёскин видел в ее приспособлении к национальному ландшафту, в ис ­ пользовании народных традиций и обильном примене ­ нии природных форм в декоре. Говоря о влиянии биологических знаний на искусст ­ во, следует отметить личность Гёте — творца, достигше ­ го необычайных высот как в биологии, так и в искусст ­ ве. На его примере можно проследить влияние естест ­ венно-научного творчества на художественное, характер ­ ное для его эпохи, понять, какое значение имели биоло ­ гические изыскания в развитии эстетического мыш ­ ления. Гёте поражает не столько своим научным универса ­ лизмом, широтой и многообразием охватываемых об ­ ластей знания, сколько той целью, которую он ставил перед собой: понять творческий процесс природы в це ­ лом и сформулировать принципы, согласно которым должно следовать созидание. Шиллер говорил, что Гёте старался уловить в природе все сокровенные законы ее творчества. Не случайно в биологии он был основоположником морфологии — науки об организме в его целостности.

проявляющейся прежде всего в форме организма: "Морфология должна содержать учение о форме, образовании и преобразовании органических тел ” [17]. Чем определяется форма в природе, как она рожда ­ ется, развивается, изменяется? Что для нее характерно, каково ее место в универсуме природы? Выделение науки о форме и строении живых орга ­ низмов — морфологии и науки об их функциях — физи ­ ологии было значительным событием в биологии. Изу ­ чение живых организмов в ботанике и зоологии долгое время носило описательный характер, и это исторически обусловило главенствующую роль формы, но при по ­ пытках систематизации и классификации живого мира оказалось, что для определения биологических видов кроме формы необходимы еще функциональные крите ­ рии. Вокруг вопроса о роли функции и формы развер ­ нулась дискуссия, которая вовлекла выдающихся уче ­ ных и продолжается по некоторым аспектам до настоя ­ щего времени. Занимаясь морфологией, Гёте отдавал должное физиологии: "Хотя мы считаем наши работы толь ­ ко анатомическими, тем не менее они всегда должны вестись, чтобы быть плодотворными и вообще возможными, с ориента ­ цией на физиологию" р 7J Он считал, что форму и функцию нельзя противопо ­ ставлять, поскольку первая явствует о биологическом процессе "изнутри наружу", а вторая — "снаружи внутрь". Эта дискуссия в естествознании оказала боль ­ шое влияние, в частности, на архитектуру. В нее из би ­ ологии вошло понятие "функция", дополнившее ранее употребляемые термины: назначение, целесообраз ­ ность, польза, удобство здания и т.п. В искусстве проб ­ лема взаимоотношения формы и функции, формы и содержания обсуждается и сегодня, и нужно особо от ­ метить, что принципы "форма следует функции", раз ­ витие "изнутри наружу" и "снаружи внутрь" сыграли выдающуюся роль в становлении новой архитектуры. Два великих открытия Гёте в морфологии были свя ­ заны с поиском причинности единства и разнообразия живой природы. Весь органический мир он представлял как один взаимосвязанный организм: существование растений, насекомых, морей, гор, рыб и птиц-взаимо- обусловлено. Исходя из этой целостности, Гёте искал единосущностные законы природы, "вселенной внут ­ реннюю связь" и обнаружил у человека межчелюстную кость, отсутствие которой теологи считали последним подтверждением идеи о надприродном, божественном происхождении человека. Имея дело в биологии с единым миром живых орга ­ низмов, он вводит новое понятие "мировой литерату ­ ры", как единого явления, обогащающего националь ­ ную культуру. При всем своем единстве органический мир чрезвы ­ чайно разнообразен. Гёте видел в нем живое целое, по ­ стоянно созидающее, нескончаемо длящийся процесс возникновения новых форм — от примитивных организ ­ мов до человека, образующихся под влиянием внутрен ­ них и внешних факторов. Причину разнообразия он на ­ ходил в изменении одного типа. В поисках типического, являющегося связующим звеном всего органического мира, Гёте пришел ко второму своему открытию — ме ­ таморфозу растений. Он ищет типовую форму, лежащую в основе образования целого, "первичный феномен" или "прафеномен" (Urphanomenon) — предел абстракции в изучении данного круга феноменов, образная формула, синтез явлений. Само "прарастение" Гёте не нашел, но пришел к пони ­ манию, что все разнообразие формы растений (почка, цветок с его чашечкой, лепестками, пестиком, тычинка ­ ми, плод) является развитием простейшей формы, видо ­ изменением, т е. метаморфозом, одного и того же типич ­ ного образования — листа. Таким образом, бесконечное разнообразие растительного мира предстало как резуль-