Архитектор Константин Бабыкин. Всё о нём

торию. Там нас ожидал сюрприз. Длинный сверкающий белоснежным ватманом стол, на котором была расставлена разнообразная снедь и вы- пивка. Наши девчонки среди ночи сбегали домой и создали праздник. Так мы отметили уход в мир иной нашего вождя, учителя, большого друга детей, евреев и медперсонала. А внизу на сцене большого зала устанавливали огромный его пор- трет, украшенный еловыми ветками по дизайну Б.М. Давидсона. Утром в темном зале портрет осветят прожекторами, поставят почетный кара- ул и включат траурный марш Шопена. С утра на главной площади города, заполненной до отказа, народ второй час переминался с ноги на ногу. Было морозно. Ветер проникал до костей. Москва через радио усиливала для всех свое горе. Уши давно онемели от траурных маршей и ветра. Растирать их было бесполезно. Шапку необходимо держать в руках. У всех была одна мысль: «Что будет?» Но мы ошибались. «Сталин не умер. Он растворился в будущем». Так сказал генерал Шарль де Голь. Будущее доказало, что он был прав. Лучше – точно не будет. Улицы постепенно наполнялись освобож- денными уголовниками и тяжелым матом. В одиночку ходить даже днем стало опасно. Чтобы пройти несколько сот метров от главного корпуса института до общежития, мы собирались небольшими группа- ми. Власть в первую очередь освобождала из ГУЛАГа бандитов. Полити- ческие подождут. Они терпеливые. Видимо, застрявшие во мне гены бывших талмудистов и истязате- лей слов, всегда сомневавшихся в очевидном, заставляли меня быть в постоянном противоречии с действительностью. Я ненавидел соц- реализм, стиль господствовавший тогда в искусстве. Искал чудом со- хранившиеся запрещенные книги об импрессионистах, кубистах сюр- реалистах. В архитектуре мне нравился конструктивизм. Метод сомнений при рассмотрении любой общепринятой догмы требовал подхода к вопросу с разных сторон. Политика в искусстве вызывала множество вопросов. Я понимал, что несправедливо предан- ные анафеме, великие художники – гиганты в сравнении с лилипутами дозволенных и утвержденных. Я был твердо убежден, что архитектура Леонидова, Голосова, Гинзбурга, Мельникова гораздо более современна и экономична. Что искусство начала прошлого века не есть признак упадничества. А есть факт Возрождения. Догмы вызывают подозрение. Человек рожден для свободного вы- бора. 207 ***