Архитектор Игорь Явейн. Полный каталог проектов 1923—1980

Мир детства. Мир детства будущего архитектора — это окружение бонн и гувернан- ток 9 , это атмосфера устраиваемых матерью благотворительных вечеров и собраний с дискуссиями, это большие детские праздники, на которых за одним столом с хозя- евами и гостями обязательно сидели дети, в том числе и дети прислуги. Запомнил- ся его рассказ, как уже во время германской (Первой мировой) войны после одного из благотворительных вечеров в квартире Явейнов на Знаменской улице для охраны собранных денег ночевать остался «страшный дядя с револьвером» и дети всё бегали смотреть на него. Фамилия дяди с револьвером была Каннегиссер 10 . Обязательным было свободное владение европейскими языками. Для этого ещё в раннем дошкольном возрасте на лето приглашали гувернантку-немку, не владеющую русским языком, так что все могли общаться с ней только по-немецки, и к концу сезона дети говорили уже достаточно свободно. На следующий сезон место немки занимала француженка, за ней — англичанка. Все они должны были основное время проводить с детьми, давать им уроки по разным предметам. А вот грамматику специально не учили, объясняя только минимально необходимое, чтобы не делать ошибок на пись- ме. Отец очень смешно рассказывал, как много позднее, уже в середине 1930-х годов, в другую эпоху и, по существу, в другой стране он пришёл на кафедру иностранных языков ленинградской Академии художеств договариваться об экзамене по иностран- ному языку, необходимому для получения учёной степени. Дама «француженка», как он, рассказывая, именовал её, показала ему программу экзамена, где основной объём занимали вопросы по французской грамматике. «Это не для меня», — сказал он. «А что же Вы собираетесь делать?» — «Я к англичанке пойду.» — «Так она ответит Вам то же са- мое.» — «Тогда я к немке пойду…» Дама удивилась, перешла на французский и после нескольких фраз сказала, что экзамен сдан. Но прежде у И. Г. Явейна была учёба в гимназии, после неё — Тенишевское училище. Сюда вплетается забавный рассказ про драку с участием сына эсера А.Ф. Керенского, родителя которого потом вызывали в школу, где все рассматривали человека, извест- ного тогда своими смелыми речами в Государственной Думе. Никого из школьных то- варищей после революции он уже не повстречал. Во всяком случае о таких встречах он никогда не упоминал. Правда, в 1970-е годы И. Г. Явейн неожиданно увиделся со своим школьным приятелем Лосским, который приезжал в Ленинград в составе французской делегации, в качестве хранителя музея Фонтенбло. Большие петербургские квартиры, всегда съёмные, выбор квартиры с отцом на из- возчике: смотрели на вывески в окнах. У доктора Г.Ю. Явейна был личный извозчик, но он собирался купить автомобиль: «Больше больных объеду и раньше вернусь». Лето — Гунгербург, тогда модный курорт петербургской интеллигенции в Эстляндии; широкий пляж, мелкий плотный песок, на нём соревнования на велосипедах — кто медленнее, песчаные замки и всякие затеи. Вечерние променады вдоль моря; сре- ди гуляющих дочь П. А. Столыпина в инвалидной коляске (искалечена при покушении на отца); красивый парк, курзал, известный в России Гунгербургский Лаун-теннис клуб, доктор Георгий Юльевич Явейн (выступающий в профессиональных турнирах) — один

равноправия женщин — Поликсена, Поля, Панюша, позднее Буся. Единственную де- вочку в семье баловали необычайно, она росла этакой своенравной красавицей, при- выкшей, чтобы её слушались. Её братья шутили: «Вот тут меня за Панюшу не били и вот тут…». Ещё до поступления в Медицинский институт Поликсена Несторовна получи- ла хорошее образование, владела тремя языками, хорошо играла на рояле, рисовала. Среди её братьев особым уважением пользовался старший Василий, который был во- енврачом, в чине полковника служил в Дикой дивизии, погиб в Гражданскую. Запом- нились ещё Сергей (известный юрист), Захар и Николай Шишкины, пережившие обе мировые войны… Но подлинно народное начало исходило от самого Нестора Шишкина и передавалось через поколения. И дети, и внуки помнили его очаровательно наивные солдатские словечки, нарочито простоватые анекдоты и каламбуры. Ниже мы воспроизводим их так, как И. Г. Явейн пересказывал их своим детям — автору этих строк и его брату. «Как русские на Прут, турок — на Серет» 7 , это так в письменном варианте, но калам- бур этот произносился слитно, так что получалось: «Как русские напрут — турок на- серет». Во время противостояния России и Англии в различных точках мира сообще- ния о международных осложнениях России он комментировал словами суворовского солдатского фольклёра: «Англичанка гадит». Отец очень смачно и смешно имитировал байку деда Нестора о прибежавшем взволнованном солдате-заике, который не мог вы- говорить и первого слога, но в ответ на команду «Пой!» 8 вдруг запел оперным басом: «Ваше бла-го-роодие, ка-а-зааа-рмы го-ряа-а-ат!». Или анекдотический фольклор о сва- хе, взявшейся выдать замуж трёх сестёр, не выговаривавших ни «р», ни «л» при усло- вии, что на смотринах те будут молчать и смотреть в окно. Всё бы хорошо, но во время хвалебных речей свахи вдруг за окном по двору пробежала рябая курица. Первая де- вица: «Ой! Куица йябая»; вторая: «ах зачем же ты сказая», третья: «хоёшо, что я смой- чая». Другая народная байка о свахе, которая, наставляя невесту, говорит, что с жени- хом надо беседовать о погоде, музыке и желательно вставить остроту — «что-нибудь остренькое». Приводят жениха, и невеста, помолчав, говорит: «Хорошая погода!», после паузы: «Музыке училася три года» и ещё после паузы: «Бритва!». Такого рода примити- вы — явление устной народной культуры; их многосмысленность создаётся звуковы- ми ритмами и повторами, интонациями и имитациями. Игорь Георгиевич очень коло- ритно всё это выговаривал и разыгрывал. В архиве И. Г. Явейна сохранилось немало зарисовок русской архитектуры, деталей, утвари, фигурок зверей и птиц; некоторые из них — подготовительные штудии к собственным проектам. Иногда кажется, что он их смакует подобно каламбурам деда Нестора… От Шишкиных архитектор Игорь Явейн унаследовал некое внутреннее ощущение на- родной культуры — не интеллигента, любящего народ и народное искусство, а именно носителя этой самой народной культуры, открывающего в ней глубины собственной ге- нетической памяти. Точно так же русская архитектура для него — это не русский стиль, всегда фальшивый, а память, заключённая в самом устройстве вещи, позволяющая, как он заявил в одном из своих программных проектов, «не впадая в подражание рус- скому стилю, решить архитектуру здания по-русски». 7. Прут и Серет — две реки в районе русско-турецкого противостояния во время войны 1877–1878 годов. Когда русские войска выдвигались к Пруту, турецкие шли навстречу им к Серету. 8. В армии солдат-заик приучали рапортовать нараспев. 9. «На этих тоненьких ножках держится весь славный род Явейнов», — говорила маленькому Игорю его мать. Сам он потом объяснял, что в большой семье Явейнов «у всех мальчиков родились девочки, а у всех девочек — мальчики», что означало конец фамилии. У Г.Ю. Явейна тоже сперва родилась дочь Алла и лишь затем сын Игорь. «При старинных законах наследования я стал бы чертовски богат», — шутил он позднее.

10. Леонид Каннегиссер 30 августа 1918 года выстрелом из револьвера убил одного из большевистских руководителей в Петрограде М. Урицкого, пытался скрыться, но был задержан и в октябре того же года расстрелян. Это событие стало сигналом к развёртыванию «Красного террора» в России.

16 17