Античность. Средние Века. Новое время. Проблемы искусства

первообраза — и подобия. Зримый образ не может и не должен вопло щать все содержание, он представляет собою лишь одну из степеней при ближения, лишь знак, за которым должно раскрыться иное. Это иное необходимо не столько увидеть, сколько угадать в изображении, которое может лишь «приоткрыть завесу над сокрытой истиной» 12 . Поэтому вся кое изображение всегда априори рассчитано на истолкование, комменти рование, мысленное дополнение, на прочтение в нем некоторого зритель ного недовоплощенного текста 1S . В этом смысле можно сказать, что византийская икона, при строгой фиксированности иконографической формулы, по самой структуре своей, по своему образному смыслу пред ставляет собой феномен, предельно открытый для сюжетно-смысловых интерпретаций. II Вопрос о соотношении словесного и зрительного образа — один из основ ных в средневековой эстетике, поскольку он связан с учением о вопло щении Бога-Слова в телесном, человеческом, зримом образе. Таинство воплощения составляет второй, более глубинный аспект сюжета иконы «Благовещение». Согласно средневековым воззрениям, всякое событие или явление мо жет иметь четыре значения: буквальное, аллегорическое, тропологическое (моральное) и анагогическое (мистическое). Соответственно и в произве дении средневекового искусства закономерно искать различные образно смысловые уровни. И если на уровне «буквальном» в иконе «Благове щение» представлена остросюжетная психологическая новелла о «бес семенном зачатии», то на уровне, который средневековые писатели на звали бы анагогическим, здесь представлено воплощение или материали зация Слова, то есть пекоей духовпой силы или эпергии, внедрение этой энергии в мир. Жесты действующих лиц, представленных на иконе, сдержанны, их позы спокойны, фигуры образуют статичную, симметрично построенную группу, сюжетное движение почти отсутствует. Но вся икона охвачена бурным композиционным движением. Складки одежды ангела клубятся, как от сильного ветра, тем же ветром подхвачен и заброшен за кровлю здания пурпурный велум. Конечно, это не ветер как естественное явле ние природы, это ветер, который в средневековой поэтике фигурировал как знак приближения божества, как зримое воплощение духа божьего. 12 фотий. Амфилохии.— Цит. по кн.: «Памятники мировой эстетической мысли», 1. М., 1962, стр. 338. 13 Ср.: Ю. М. Лотман. Каноническое искусство как информационный парадокс— В сб.: «Проблемы канона в древнем и средневековом искусство Азии и Африки». М., 1973, стр. 19—20. 42 «Сокровенное таинство, и ангелам неведомое, Гавриил уверяет архангел, и к тебе ныне прии де... и вопиет тебе... радуйся, уготовися словом Бога Слова твоими ложеснами прияти». (Акафист Богородице)