Античность. Средние Века. Новое время. Проблемы искусства

Фауста во гроб также изображает борьбу Мефистофеля против ангелов, которые одерживают победу и возносятся на небо, «унося бессмертную часть Фауста». Само собой разумеется, что о борьбе ангелов и чертей за человече ские души Гете узнал не из картин. Этот мотив издревле встречается в религиозной мифологии иудеев и христиан. Отдельные детали этой сцены напоминают фреску «Страшный суд» (в Кампосанто). На ней нарисована та страшная часть ада, которая разверзается по требованию Мефистофеля, когда он в начале сцены уве рен, что отправит душу Фауста в ад. Описание адской пасти, которая поглощает грешников,— поэтическая параллель мрачной фантазии худож ника, причем оба, и поэт и живописец, вероятно, вдохновлялись адом Данте. У этой пасти: По сторонам клыки торчат. От злобы

Поток огня слюной стекает с нёба, И город мук, дымящийся в огне, Виднеется в далекой глубине, Об зубы бьется бешеная пена, И грешники, подплыв, хотят спастись, Но, скрежеща, смыкается геенна, И их смывает огненная слизь.

Открытия ученых об источниках этой сцены могут подать повод ду мать, будто Гете благоговейно относился к христианской мифологии. Это могло прийти в голову и читателям «Фауста». Гете, однако, позабо тился о том, чтобы этого не произошло. Сразу после того, как ангелы с благочестивым песнопением возносят душу Фауста на небо, Мефистофель со свойственным ему сарказмом комментирует свою неудачу. Смотря вослед улетающим ангелам, он говорит: На крыльях унеслись озорники! А где душа? Украли воровски! Впрочем, ирония Мефистофеля имеет и самокритический характер. Он бранит себя: Прожженный старый черт с такой закалкой Сыграл к концу такого дурака! Ведь эта глупость так жалка, Что даже потерпевшего не жалко! На этом роль Мефистофеля кончается. Последняя сцена вносит торжест венную тональность. Она лишена церковной ортодоксальности, но образы христианской мифологии призваны оправдать Фауста, весь его жизнен ный путь, искания, ошибки и грехи. Этой сцене Гете дал название пей зажно-топографическое: «Горные ущелья, лес, скалы, пустыня». В сле дующей за этим ремарке сказано, что персонажами финала являются «святые отшельники, ютящиеся по ступенчатым уступам горы, по сторо нам которой ттропгстт т >. 1^сли позволительны читательские признания, то я всегда проходил мимо этих указаний Гете, обращаясь прямо к тексту речей, несколько 187