Античность. Средние Века. Новое время. Проблемы искусства

раза некоего сияющего великолепия осуществляется в рамках близко ощутимой, конкретной реальности, но выступает как преодоление ее узко предметных, вещественных границ, как пробуждепие в ней динамической, пластической и эмоциональной энергии, служащей отражением свободной игры материальных сил природы. Необычайная осязательность его тканей не оставляет сомнений относительно их предметного смысла: это платье, плащ, вуаль, белая детская простынка. И в то же время они отражают свет, их плоть напряжена, складки — то широкие и полные воздуха, то металлически литые, то атласно гибкие, то дробные, превращенные в мельчайшее гоффре и едва заметные морщинки,— заполняют обильной «жестикуляцией» весь узкий и близкий передний план: они строятся в ряды, текут, набегают друг на друга, переливаются через край, и весь пафос этого переполняющего отведенное ему пространство движения — не в стремлении к определенной цели, а в отражении бесконечного много образия и динамической силы материи, ее напора, ее тяги во всех направ лениях — в глубину, в стороны, вверх. Тем самым впечатление реально сти, осязательности обыденных вещей сочетается здесь с ощущением неожиданности, многоликости и неисчерпаемости созидающей их телесно сти. Подобным же образом полированная гладкость и абстрагированная, ясная чистота скульптурных лиц и тел оживляется тончайшей игрой света и прозрачных теней, цветовым акцентом алых губ или нежным го рением румянца, а угловатость твердых архаизированных форм «преодо левается» гибким течением контуров — долгих медлительных кривых и мягких скруглений. Но, несомненно, главным средством преображения обыденной действительности в особую, праздничную, сверкающую игру красок, линий и форм является сплав света и цвета, созданный живопис ным гением Джентилески и составляющий основной стилеобразующий элемент его искусства. Не только свет — позаимствованный из ранних произведений Караваджо, «реальный», «конкретный» («luce vera», «luce concreta») 25 , и не взятый в отдельности цвет — звонко-яркая «флорен тийская смальта», а поэзия их взаимопроникновения составляет основу живописного языка мастера. Для Караваджо ключевой «формулой» его искусства является отношение «свет—тень», для Джентилески — «свет— цвет». Даже в тех произведениях Караваджо, где момент игры света и любования материальным богатством и молодой силой природы безуслов но существен («Вакх», Уффици; «Гадалка», Лувр; «Отдых на пути в Египет», Галерея Дориа; «Святая Екатерина», Лугано, и др.), все же главное для него — воссоздание целостной картины вырванного из тем ноты уголка огромного мира, раскрытие его индивидуальной атмосферы, его среды. При этом его по-новому трактованный свет насыщает живой энергией краски плодов и тканей, и Манчини справедливо называет его родоначальником новой системы «естественного» колорита, однако образ ный смысл его освещенной «среды» все-таки не в ее внутреннем богат стве, а в ее противостоянии тени. Преображающая сила света Каравад жо носит поэтому, в первую очередь, полемически утверждающий харак тер и чаще окрашена в драматические, чем в празднично-возбуждающие

25 М. R о s с i. Op. cit.

98