А. Я. Головин. Жизнь и творчество

противоположных по содержанию и, все таки, очень важных именно для понимания портретов: мы имеем в виду так называемую «мертвую натуру». Среди «натюрмортов» Головина особенно хороши цветы, к которым менее всего применимо понятие «мертвой натуры». Они полны дыхания и шелеста, они наслаждаются солнцем и воздухом. И не только изящество форм и яркость красок привлекают нас в цветах Головина: мы чувствуем ту «intélligence des fleurs», о которой говорит Матерлинк, безмолвную и таинственную растительную жизнь, струящуюся в каж дом лепестке. Обманчиво спокойные и молчаливые цветы говорят нам о таинстве безглагольного и по­ корного роста. Художник-декоратор Головин, пока­ зал, что «натюрморта» не узко «специальная» и «низшая» отрасль искусства, а чудесный коло­ ристический объект, достойный большого, универ­ сального таланта. В этом отношении Головин про­ должает линию, идущую от Шардена через Курбэ, Манэ, Сезанна к Бразу, Кончаловскому, Машкову и Грабарю. Но «Stilleben» Головина значительно отличается от «голландской» живописи Браза и от «сезанновской» палитры Кончаловского. Его пленяет не столько форма, сколько узор и краска. Он прови­ дит, в недвижных вещах, в бестревояшом «riposo» элементы подлинной одушевленности и любуется радостью жизни. Глядя па его цветы, далекие от неизбежного увядания, мы вспоминаем росистые,

- S9 -