2-ая Уральская индустриальная биеннале современного искусства • каталог

Специальные проекты

В-третьих, мы обратились к истории создания комплекса, в котором располагается павильон, опро- сив архитекторов, участвовавших в подготовке и ре- ализации проекта. Нетрудно заметить, что практи- куемый ими постмодернизм в советской трактовке по принципам композиции схож с эклектической программой, разработанной архитектором Каслин- ского павильона Евгением Евгеньевичем Баумгар- теном. Это, в первую очередь, имитационная архи- тектура, представляющая собой слепок идеальной европейской улицы начала Новейшего времени. По- сетитель оказывается одновременно внутри здания и снаружи него, в идеальном общественном про- странстве относительно старых, переработанных в ходе проекта корпусов. В-четвертых, мы рассмотрели архитектурный проект 1980-х годов как стилеобразующий для пост- советской архитектуры Екатеринбурга. Сочетание больших стеклянных вставок с регулярной, тради- ционной планировкой до сих пор является одним из самых распространенных в городе приёмов. Поэти- чески можно определить этот стиль как «приземлён- ный модернизм» и вспомнить, как здание Госплана, построенное французским архитектором Ле Корбю- зье в Москве, обзавелось сплошным первым этажом вместо ножек-колонн, спроектированных изначаль- но. Полёт крыши музея сдерживается поясом старых корпусов. Техническая надстройка, тем не менее, на- поминает нам о шедеврах культурного строитель- ства модернизма, например, о Новой национальной галерее в Берлине архитектора Миса ван дер Роэ. С другой стороны, ЕМИИ на Воеводина стал образчи- ком стихийного постмодернизма – то есть, смеше- ния разных исторических стилей и строительных техник, возникшего не в результате сознательного усилия авторов, а как следствие поставленных перед ними задач. Здание, в котором помещён один из па- мятников русской эклектики (Каслинский павильон), и само эклектично, опережая своё время: в 1990-е и 2000-е сочетание застеклённых поверхностей с эле- ментами городской архитектуры рубежа 19 и 20 ве- ков стало мейнстримом постсоветской архитектур- ной мысли. Все эти уровни интерпретации делают ЕМИИ на Воеводина частью индустриальной биеннале по умолчанию. Краеведы и историки архитектуры опе- рируют понятием «выявленный памятник» – так можно назвать и ЕМИИ относительно структуры и основного посыла индустриальной биеннале. Как и биеннале, ЕМИИ представляет собой памятник

architects who prepared and carried out the project. It can be easily noticed that the post-modernism that they practice in its Soviet interpretation shares compo- sitional fundamentals with the eclectic program devel- oped by Evgeniy Baumgarten, the architect of Kaslinsky Pavilion. That, above all, is imitational architecture—a mold of the ideal European street of the beginning of the Newest time. The visitor finds himself simultane- ously inside and outside the building, in an ideal pub- lic space of the relatively old buildings reworked during the execution of the project. Fourth, we have considered an architectural proj- ect of the 1980s as the stylistic determiner of Ekater- inburg’s post-Soviet architecture. A combination of large glass inserts and with a regular traditional layout is still one of the most frequently used methods in the city. Poetically, one can define this style as “down-to- earth modernism” and recall how the building of Gos- plan, built by Le Corbusier in Moscow, later acquired a solid first floor instead of leg-columns that were ini- tially planned. The flight of the museum’s roof is con- tained by the belt of old buildings. The technical super- structure, nevertheless, reminds us of the masterpieces of modernism’s cultural construction—for example, of the New National Gallery by Mies van der Rohe in Ber- lin. On the other hand, EMFA on Voevodyn has become an example of spontaneous postmodernism, i.e., a mix of various historical styles and construction techniques that emerged not as a result of the authors’ efforts, but as a consequence of the objectives that they were giv- en. The building that houses one of the monuments of Russian eclecticism (Kaslinsky Pavilion) is itself eclec- tic ahead of its time: in the 1990s the 2000s a combina- tion of glass surfaces and elements of city architecture of the turn of the 20th century became the mainstream of post-Soviet architectural thought. All these levels of interpretation make EMFA on Voevodyn st. part of the Industrial Biennial as a matter of course. Local historians and historians of architec- ture employ the notion of “revealed monument”, which can be applied to EMFA in connection with the struc- ture and guiding principles of the Industrial Biennial. Like the Biennial, EMFA is a monument of the indus- trial civilization of the Urals that can almost claim its independence from global processes and a kind of sov- ereignty. Kaslinsky Pavilion, a most interesting exem- plar of this civilization, is unique, democratic (its artis- tic program is clear to everyone) and is (or rather was 112 years ago) on a par with Western criteria of qual- ity. The EMFA prescribes to the Pavilion the role of a

162