zabor book_12 июля

оло Учелло, Тициана, Леонардо да Винчи или Микеланджело) я стал понимать гораздо позже. Первое откровение в живописи — «Бубновый валет», как ни странно. Потом раз- витие восприятия глаза усложнялось, и постепенно стало понятно, что такое Матисс. В МСХШ говорили, что нельзя чёрной краской, и я приходил в Пушкинский музей и думал: «Как же он закрасил чёрной краской стол, нельзя же!». Понимание, что можно, заняло достаточно большой период. Это не так просто оказалось. Зато потом всё происходило быстрее, и через французскую колористику я уже пришёл к американской школе живо- писи, абстрактной, геометрической Абстракции, color field painting, периода 60-х в Лос- Анджелесе. Сложно сказать, кто прямо так сильно подействовал, потому что каждый раз это было очередное открытие. Один из художников, который на меня до сих пор произ- водит неизгладимое впечатление — Эльсуорт Келли, я просто вздрагиваю от некоторых его вещей. Это что-то очень простое, смотрю и понимаю, что так не могу, потому что это настолько просто… Достаточно одного пятна или одной линии... и это пока недостижиЧ- то тебе больше помогает в работе: музыка, живопись, путешествия? Если говорить о музыке, то в основном помогают простые минималистские вещи, где чи- тается каждая нота, каждая пауза. Возникающая между звуками тишина — это для меня самое ценное в музыке. И когда мне удаётся это услышать, я получаю наслаждение. Точ- но так же в архитектуре, где очень важны свет и тень, рельеф и контррельеф, они прояв- ляют форму, как ноты и паузы в музыке. Я люблюмузыку Гии Канчелли, Шнитке — чистые, простые вещи. Из электронной музыки я слушаю спокойное IDM техно. Но визуальное восприятие сильнее, и на меня больше влияли живопись, графика, ар- хитектура и скульптура. А побуждение к творчеству — любовь, конечно, восхищение и откровение. Откровение восприятия. Это может быть увиденный утром луч солнца, ко- торый вдруг создаёт какое-то удивительное настроение и хочется что-то делать. Этомо- жет быть скульптура на выставке, какая-нибудь головка Бранкузи — видишь, как падает тень, и поражаешься тому, как всё легко сделано. Это могут быть путешествия, когда ты просыпаешься в другом мире и удивляешься. Каждый новый проект должен быть откро- вением, иначе это рутина и повторяющееся событие, и тогда жалко той части своей жиз- ни, которая на это потрачена. Теперь о путешествиях.Очень интересно сравнивать своё первое появление в том или ином месте и последующее. Занятно вспоминать первые впечатления, они, как прави- ло, самые сильные. Почему Италия — удивительная страна. На небольшом в общем-то пространстве путешествие с юга на север или с севера на юг абсолютно меняет твой горизонт восприятия. Города, находящиеся друг от друга на расстоянии 50 километров — Венеция и Милан, Милан и Флоренция, Флоренция и Рим — это просто разные миры. Каждый раз это откровение, поэтому по Италии можно путешествовать бесконечно. Но самые сильные впечатления остаются от Венеции, их сложно передать словами, как- то описать, это скорее прозрачный колористический звон, некое эмоциональные ощу- щение, и оно не воплощается в конкретную форму — это просто ощущение мира, жизни. Восприятие Венеции настолько индивидуально и уникально, что часто не имеет ничего общего с самим городом и с тем, как он формировался: сплавление Византии и более позднего влияния ислама, Возрождения, и всё вместе — волшебный аккорд, который не хочется препарировать. Причём каждый раз Венеция удивительно разная, с огромным количеством культурных слоёв, которые всякий раз считываешь заново, и много раз при- езжая, оказываешься в совершенно разных мирах. Гуляешь поДорсодуро и смотришь на палладианские храмыИль Реденторе иСанДжор- джио Маджоре через Джудекку и это — абсолютно музыкальный диалог.А ты бы хотел спроектировать храм?Да, конечно, мне было бы интересно спроектировать православ- ный храм, несмотря на то, что я не воцерковленныйчеловек. Яне знаюниодногорусскоИ не узнаешь, пока в проектировании православных храмов будет зарегламентировано абсолютно всё. Поэтому хочется спроектировать православный храм, но не в системе тех канонов, которые сконструировала церковь, а в собственной интерпретации основ- ных постулатов православия, как это позволено в других конфессиях, в том числе даже в исламской архитектуре. Наша церковь не впускает в себя изменений внешнего мира и тем обрекает храмовую архитектуру на пребывание в архаике. Это можно было бы на- звать традицией, если не вспоминать тонкое замечание Кендзо Тангэ по этому поводу,

Maybe, the term does not fit very well, but I have a feeling that our eye calibrates everything we see. Glazychev used to call it fine tuning.Quite right. I can often hear that there is an obscure art. We have to train our eye in perceiving painting, and if you have never done it, then the soonest possible, you’ll stop on the level of figurative perception. And if you go further, you will be able to comprehend abstraction and perceive a clear line and some absolutely convention- al forms of the language. I spent ten years of my life only on reading books and looking, I was doing nothing. It was taking place even after the institute.A sponge principle? I rather analyzed, I liked living this way, just contemplating. Then, I didn’t need much to live on. There were few needs and enticements. It wasn’t yet possible to travel somewhere, there was enough of everything here, in this small world. But later, this very time gave me a basis, which nurtures everything. In my childhood, I had a huge green book of the Tretyakov Gallery on my desk, and I used to look — and it was the plot that was unclear to me. The Ioganson’s painting “At an Old Urals Factory” was frightening me... Of course, we all to a certain degree have been brought up on the Itinerants. I could never un- derstand this art, why it was there, did not take it as art, as painting, it was just a story. A story or illustrations to something. Much later, I began understanding the traditional painting clas- sics — Paolo Uccello, Titian, Leonardo da Vinci or Michelangelo. My first revelation in painting is “The Knave of Diamonds”. Then, with the development of more involved eye perception, I gradually began to understand Matisse, because — when in the art school — I was told that one cannot use the black paint, and when coming to the Pushkin Museum I used to think: “He painted the table black, it’s not possible!” It took me rather long to understand it, perhaps sev- eral years. It turned out not that easy. Though afterwards, it was happening faster, and through the French coloristics, I came to the American abstract, geometrical school of painting. Ab- stractions, light field, paint — such an interesting period was there in Los Angeles. It’s hard to say who exactly influenced me, as every time it was another insight. Ellsworth Kelly is one of the painters who still surprises me — I just shudder from the things I see. It is something very simple, I look and realize that I cannot do it this way, because it is so simple... Only one spot or one line is enough...and it is unattainable so far. It’s very interesting to compare your very first visit to a certain place and the following one. It’s good to remember the first impressions, as a rule, they are the strongest ones. Why is Italy the most wonderful country. On a generally small area, a trip from the south to the north or from the north to the south completely changes your perception perspective. The cities located at the dis- tance of 50 kilometers from one another — Venice and Milano, Milano and Florence, Florence and Rome—are just different worlds. Every time it is a revelation, so I can endlessly travel in Italy. But my strongest impressions are those of Venice. It’s hard to describe them, they are be- yond words, it is a kind of some coloristic jingle, an emotion, and it doesn’t take any specific shape — it is just a peace, a life sensation, which is really nourishing. The perception of Venice is so individual and unique, that it often has nothing in common with the city itself and with how it was formed: a fusion of Byzantium and later Mauritanian influence, Gothics and all togeth- er — a wonderful chord, which I’d rather not prepare. At that, Venice is surprisingly different every time, with an enormous number of cultural layers, which you always read and can every time coming there find yourself in absolutely different worlds. There is music when in Venice you are walking in Dorsoduro and looking at Palladian Temples over Canale della Giudecca. Il Redentore or San Giorgio Maggiore — they are absolutely gor- geous as a symphony or a cantata. Would you like to design a cathedral?And there will be none, while absolutely everything is regulated in the design of Orthodox cathedrals. That is why there is a wish to design an Or- thodox cathedral, and not within the system of canons developed by the church but within my own interpretation of just main postulates of Orthodox Christianity, as it is made possible in other confessions, even including Islamic architecture. Our church doesn’t let in any changes of the outer world and thus leaves the temple architecture to stay archaic. It might be possible to call it a tradition, if we had forgotten a subtle remark of Kenzo Tange in this respect, who said that “tradition only exists in the process of continuous renewal.”The temple architecture in Europe was very conservative, but nevertheless, in XX century, there appeared such mas- terpieces as, for example, the Chapelle de Ronchamp, where the penetrating light is of great

10

11