tugendhold-hudozhestvennaia-kultura-zapada-1928x1

на двадцать лет старше Монэ. Наконец и почти сверстник его Эдуард Манэ успел еще за несколько лет до расцвета творчества Монэ написать свой наделавший много шума „Завтрак на траве". Более того, сами учителя Клода Монэ, под руководством которых он работал юношей в Гавре, нормандец Буден и голландец Ионкинд, были отлич- ными пейзажистами. Таким образом можно сказать, что тяга к „траве", к природе, что идея закрепления ее на холсте давно „носилась в воз- духе". Чем больше развивалась городская индустриальная культура с ее дымом и копотью, тем более тянуло художников за город, к при- роде, к пейзажу. Таким „ухожденством" в природу была живопись барбизонцев в 30—50-х годах и в не меньшей степени живопись поко- ления 70-х годов. Но именно Клод Монэ пошел по этому пути с наи- большей последовательностью и наибольшим энтузиазмом и поэтому давал „тон" всем исканиям своих современников, став в их глазах и вождем и объектом обожания. Если мы бросим взгляд на пейзажную живопись, предшествую- щую Монэ, то увидим в ней две преобладающие черты. Во-первых, стремление опоэтизировать и даже „очеловечить" пейзаж, особенно свойственное Коро, населявшему свои пейзажи фигурами нимф. И, во- вторых, трактование живой и светлой природы с ее вечною игрою колорита условными и почти монохромными красками. Это происхо- дило потому, что художники хотя и наблюдали природу на воле, но писали и заканчивали свои картины в полутемных мастерских, а глав- ное же — потому, что они находились под властью музейных впечатлений. Так, даже реалист и революционер Курбэ писал коричневато-землистыми красками в духе старых испанцев, от гипноза которых не свободен был и „Завтрак на траве" Эдуарда Манэ. Клод Монэ окончательно преодолел обе эти традиции. Он утвер- дил новый вид пейзажа — освобожденного от всяких романтических переживаний, руин и фигур, пейзажа, как такового, пейзажа, как объ* екта изучения, пейзажа „чистого". Недаром позитивист Курбэ так хотел узнать Монэ, „пишущего,— по его выражению,— нечто совсем другое, чем ангелов", а Эдуард Манэ, называвший его „Рафаэлем воды", говорил, что благодаря Монэ „ е д и н с т в е н н ы м г е р о е м жи в о п и с и с т а л с в е т " . В самом деле, каков собственно сюжет большинства работ Монэ? Это прежде всего сама атмосфера, красочные переливы неба, воды,