tugendhold-hudozhestvennaia-kultura-zapada-1928x1

98

•••мм— частого российского паломничества в Париж, последний стал для нашей молодежи той Меккой, которой раньше был Рим. И внезапно все эти живые художественные связи с Францией были порваны сначала вой- ной, а потом той изоляцией, которой нас окружила Европа. В течение почти целого десятилетия вести из художественной Франции доходили до нас лишь из третьих рук. Мы знали и знаем о ряде тяжелых утрат, понесенных французским искусством—о смерти Родэна, Дега, Ренуара, Стейнлена, а теперь Коттэ, Валлотона, Виллета, Дориньяка, де ла Френэ, критика Апполинера, наконец недавно Клода Монэ, но мы очень мало знаем то новое , что дало это десятилетие. Какой след оставили эти исторические годы во французской живописи, изменили ли они ее русло, понесся ли ее поток к новым берегам, или, наоборот, обмелел? Эти вопросы не могут не интересовать всякого, кто отдает себе отчет в мировой роли, в удельном весе французского искусства. В том, что Париж играл эту авангардную роль в течение второй половины XIX и начала XX вв. — не может быть сомнения. Социоло- гически эта роль Франции вполне объяснима тем фактом, что указан- ная эпоха, начиная с 70-х годов — эпоха наиболее здоровой активности молодой французской буржуазии. Именно в Париже на холмах Мон- мартра поднимались новые знамена, происходили первые бои новых течений с Бастилией академизма, и отсюда распространялись победные кличи по всему свету. Достаточно напомнить отдельные вехи этой борьбы Парижа за новое искусство: „реализм г. Курбэ", импрессионизм Манэ и Монэ, пуантиллизм Сейра и Синьяка, примитивизм Гогена, сезаннизм и кубизм (уже накануне войны). Все эти блестящие страницы французской живописи недавно вновь развернулись перед парижским зрителем на замечательной ретроспективной выставке „50 лет французской живописи" (от Коро до Пикассо), а затем и на другой ретроспективной выставке „Общества Независимых за 30 лет". Обе они вновь подтвердили великие ценности, завоеванные французскими художниками в их полувековой борьбе за новый колорит, новую форму, новое мироощущение. Они показали, что время нисколько не стерло солнечности, свежести и жизненности произведений Коро, Курбэ, Манэ, Монэ, Писсаро, Сейра, Дега, Ренуара, Сезанна. И более чем когда-либо вспоминались крылатые слова Дега: „нас расстрели- вают, но при этом выворачивают наши карманы". Ибо действительно, уже многие из этих вчерашних „дикарей" (les fauves) и бунтарей,