Золотое сечение

ний, но даже гений стремится созна­ нием постичь законы творчества, заим­ ствовать их у природы, отождествить себя и объект творчества в момент творчества. Совершенство формы в ис­ кусстве в первую очередь определяется тем, насколько она правдива, насколько убеждает зрителя и слушателя в том, что ее фактура, материал, членения, экспрессия возникли в ней самой, по единому, ей присущему закону. Так, в мастерски найденной форме сосуда жи­ вут соединенные мгновением возникно­ вения свойства расплавленного стекла, гравитация, вращение и чуткая сила дыхания стеклодува. Искусство, как и природа, скрыто управляется геометрическим подобием. Рассказ о математических законах фор­ мообразования неизбежно оказывается на стыке искусства и научных дисцип­ лин. Это требует и от автора, и от чита­ теля выйти за предел профессии, стать над нею. Нужны непредубежденность, раскрепощенность сознания и терпение. Когда раскачивают многопудовый ко­ локол, первые движения тяжелы и мед­ лительны. Язык колокола не вдруг кос­ нется стенки, породит первый звук. Так и здесь. Подлинное понимание стано­ вится возможным лишь после того, как уяснены основополагающие понятия и то, что их соединяет. Постижение глу­ боко скрытых взаимосвязей приходит внезапно, как возникает первый звук ко­ локола. И как нельзя без предвари­ тельного раскачивания заставить коло­ кол зазвучать, как невозможно обо ­ рвать уже возникший звук, все мощнее наполняющий пространство, также не вдруг обрывается работа сознания, по­ груженного в глубины нетривиальной проблемы, чтобы вернуться на круги своя, к привычным представлениям и интересам ... Это — движение по краю бездны. И прав Бурдель, говоря: «Ис­ кусство — завуалированная алгебра, отнимающая жизнь у тех, кто стремит­ ся приподнять ее покрывало».

Какое из чудес могло бы с большей силой поразить человеческое вообра­ жение, чем появление новой жизни? Пространство, которое только что пред­ ставлялось ничем, становится яблоком, деревом, человеком. Возникновение растения или живого существа — явле­ ние целостное. И оно — таинство, пото­ му что человек не умеет познавать неде­ лимое, не расчленяя его. Любой науч­ ный эксперимент измерением и вообра­ жением ученого разделяет пространст­ во и вещество, в то время как в дина­ мике реального становления простран­ ство и вещество (форма и плоть) еди­ ны. Яблоко рождается, становится объ­ ектом бытия, как плоть и форма, и раз­ делить становление плоти и формы ни­ кому не дано; целостность — вот глав­ ное качество жизни. Чтобы познать сущность единства, нужно владеть язы­ ком, способным описывать целостные события целостно. Овладев таким язы­ ком, мы сделали бы важный шаг в по­ нимании природы гармонии, ибо гармо­ ния — это закон связи частей неделимо­ го целого в целое, которому эти части принадлежат. Ну, а что происходит, когда скульп­ тор лепит из впрок заготовленной гли­ ны или высвобождает образ из мрамор­ ной глыбы, возраст которой миллионы лет? В искусстве становление плоти объекта и его форма разделены в про­ странстве и времени, и воображение художника, порождая образ, также су ­ ществует вне пространства объекта ис­ кусства, тогда как в природе форма возникающего объекта уже заключена в его семени. Рассеченность истоков, образующих целое,— вот главная при­ чина одной из самых трудных проблем творчества — проблемы формы. Чтобы создавать вещи целостные по законам вечно живой, но неуловимой гармонии, достигать единства, мастер должен стать в полном смысле слова орудием природы. Способность осуществить эту миссию, дарованная природой, есть ге­