Жизнь художника Федотова

Изумительно написана у французов ткань на карти- нах. Все части картин связаны. Встречи с картинами в Эрмитаже были не так просты. Эрмитаж считался продолжением дворца. Сам импе- ратор интересовался оборудованием нового помещения, расстановкой канделябров и малахитовых ваз. Кроме входного билета, для посещения Эрмитажа нужны были парадная форма, шляпа и перчатки. Стоя перед любимыми картинами, нужно было тянуться. Эти свидания происходили как будто бы на параде. Придешь домой, смотришь французские иллюстри- рованные журналы, — как хорошо рисуют эти безымян- ные люди! А вот карикатуры Гогарта, знаменитейшего англи- чанина. Десятки фигур на картине, у каждой своя судьба; они сцеплены группами, про каждую можно рассказывать долго. Это целые повести. Вот в „Живописном обозрении" дана карикатура Гогарта: изображен какой-то танцкласс или бал. Уморительнейшие фигуры! А на полях виньетка, и это не виньетка, а это анализ, разбор движений фигур; разобраны кривые их движений, сравнены с другими кривыми, с кривыми орнаментами, с линиями костей. На картине рассказ и мастерство, и все это вместе. В Академии вечером рисовал, учился анатомии, учился писать маслом. Учитель, старый, спокойный немец, утешает: — Вот научитесь, милый, писать солдат, перспективу изучите. Всего уметь нельзя, милый. Вот голландцы, гово- рите. Голландцы тоже не все умели. Изучит кто-нибудь, как колонны писать, с перспективным правильным сокращением, и пишет колонны. И продает, милый мой, картины, каждая колонна столько-то. И колоннит, колоннит. Вы, милый, богом изысканы. Вы с десятилетнего возраста на военной