Жизнь художника Федотова

К ротному командиру приходила молодежь, курила, пила, удивлялась рисункам Павла Андреевича и обраще- нию с низкорослым вестовым его Коршуновым. Коршунова звал Федотов другом своим и слугой. Спорили об искусстве. Удивлялись хозяину, а он рассказывал, что хочет нарисовать картину: „Вечернее увеселение в казармах по случаю полкового праздника" и казарменную жизнь. Вторая картина его совсем казалась карикатурой; о ней спорили и предупреждали, что могут быть непри- ятности по службе. Над дымом и шумом и над звоном модной тогда ги- тары висела проволочная голова. По ней изучал Федотов законы перспективы. Нетрудно нарисовать так, чтобы удивились товари- щи, или привыкнуть рисовать профиль великого князя. А вот пройдет поручик по мраморной лестнице Эрми- тажа, бегло посмотрит на мраморную Диану и пойдет по широким залам... Фрагонар смотрит со стены, удивляет связностью линий,—все жизненно, а случайного на картине нет, нет разнобоя. На картинах Ланкре замечательно написана дичь и замечательно стоят люди. Беременная хозяйка мясной лавки откинулась, прикрывши живот левой рукой, и смо- трит на покупательницу, которая нюхает мясо. Смотрит так, что вместе с ней смотрит зритель. На картине Доу, повернувшись к зрителю, смотрит через плечо нимфа. ХУДОЖНИК В С Т Р Е Ч А Е Т С Я С КАРТИНАМИ