Жилищная нужда и строительные товарищества

тамъ тяжелъ и испорченъ возд ѵ хъ. Въ иныхъ по- м ѣ іценіяхъ невозможно пробыть всю ночь, а. необ- ходимо но н ѣ сколько разъ выходить ночью на св ѣ жій воздухъ „отдышаться". Грязь и нечистота ! въ нихъ доходятъ до такой степени, что диву даешься, какъ люди могутъ еще жить въ нйхъ и не сгнивать при этомъ заживо. Иныя пом ѣ щенія ноходятъ скор ѣ е на хл ѣ вы, ч ѣ мъ на челов ѣ ческія жилища. Они такъ сыры, что съ потолковъ кап- летъ вода, двери покрыты слоемъ ослизл ѣ лой пл ѣ сени; л ѣ томъ въ нихъ стоить отъ множества народу, отъ отсутствия приспособленія для осв ѣ - женія и нерем ѣ ны воздуха невыразимыя духота и жара; зимою первую половину ночи стоить страшный холодъ,—вторую, какъ было говорено. воздухъ тяжелъ до безобразія. Н ѣ тъ никакого разд ѣ ленія между взрослыми и д ѣ тьми, семейными и'холостыми, мужчинами и женщинами: вс ѣ снять въ новалку—и чего, чего только не насмотришься въ ѳ тихъ сараяхъ! Повсюду кишмя кишатъ все- возможный нас ѣ комыя; въ воздух ѣ —вонь отъ онучей, отъ лаптей, который, за неим ѣ ніемъ пом ѣ - іценія, сушатся тутъ же надъ головами. И въ такой обстановк ѣ приходится не только ѣ сть, пить, спать, жить женамъ съ мужьями: тутъ женщин ѣ приходится рожать на глазахъ чужихъ людей — случайных!, сос ѣ дей; тутъ тяжко больнымъ при- ходится отлеживаться въ своихъ иолутемныхъ, вонючихъ углахъ. Левъ Николаевичъ Толстой въ иоискахъ за правдой и любовью забрелъ въ эти дома; въ ужасъ пришелъ онъ отъ той картины, которая ему представилась тамъ; вотъ что онъ разсказы- ваетъ о нихъ: „Вс ѣ квартиры были полны, вс ѣ койки заняты и не однимъ, а часто двумя. Ужас-