Встречи и впечатления. Воспоминания художника

и самый масштаб предстоящей работы, и сознание ответственности за нее, и возможность неудачи. Нужно ли говорить, что весь день я не мог найти себе места и всю ночь не сомкнул глаз? Мне каза ­ лось, что я берусь за непосильное дело и лучше всего будет, если я от него откажусь, пока пе поздно. С таким решением я и отправился на следующий день в театр. Однако, придя в театр, я разговорился о предстоящей работе и, незаметно для себя, отошел от первоначального решения. Наконец, настал «час испытания». В мастерской, куда я явился, меня ужо поджидали два маляра, обычно помогавшие декораторам, — молодой парень Яша, горчайший пьяница, и серьезный старичок Са ­ велий. Они поглядывали на меня скептически и, ви ­ димо, ждали: что-то будет? У меня душа ушла в пятки. Маляры эти были, так сказать, «тертые калачи», я же был новичком и в их глазах, да и в моих собствен ­ ных, не стоил ломаного гроша. Маляры эти были «воспитаны» в духе определен ­ ных технических традиций, которые требовали, напри ­ мер, чтобы кисть была насыщена краской не больше и не меньше, чем следует. Полагалось, вытащив кисть из ведра с краской, вертеть ее пад ведром, пока краска не стечет и затем уже нести кисть, не капая, к тому месту, с которого начинается окраска. Замечу, кстати, что и трактовка горизонта была шаблонная, напоминавшая тот papier рѳіё, которым пользова ­ лись наши бабушки, рисуя пейзажи, т. е. небо со ­ стояло из трех сливающихся полос — голубой, розо ­ вой и зеленоватой. Эти полосы проводил декоратор, а маляры стушевывали границы между ними, чтобы получились мягкие переходы. Небу полагалось быть безоблачным и безмятежным. Итак, нужно было приступить к делу. Собравшись с духом, взял я большую четырехугольную кисть, — так 4S