Встречи и впечатления. Воспоминания художника

Было время, когда под влиянием Сомова и дру ­ гих участников «Мира искусства» все увлекались XVIII веком. Этому увлечению отдал дань и Кузмин, воспевая маркиз, беседки, цветники, боскеты, менуэты и проч. Но кузминский XVIII век не похож на дру ­ гие «XVIII века»: у него есть свои неповторимые черты, ирония и лукавство, грация и грусть. Многие писали стихи «под Кузмина», но это уже совсем не то. Кузмин не раз подвергался нападкам как со сто ­ роны царской цензуры, так и со стороны критики pa «порнографию». Оставляя в стороне вопрос о его романах и повестях, замечу только, что в его стихах выражено, на мой взгляд, удивительно светлое и про ­ зрачное чувство, заражающее читателя, готового по ­ вторить вслед за поэтом: «Моя душа в любви пе кается — Она светла и весела. Что еще замечательно у Кузмина — это его стихи об Италии. Всякий, кто бывал в Италии, ви ­ дел те же города, те же памятники искусства, о ко ­ торых говорит в своих стихах Кузмин, но он нашел какие-то чудодейственные слова, каких нам не найти. Лучше передать впечатление об Италии, чем это сде ­ лал он, невозможно. Мне хочется выписать хоть не ­ сколько строк из цикла «Новый Ролла» о Венеции: «Ты помнишь комнату и свечи, Открытое окпо. И песню на воде далече, И светлое вино? Навес мостов в дали каналов, Желтеющий залвв, Зарю, туманнее опалов, И строгих губ извив?..» 1 31 Л 02 Какой покой ко мне спускается, Зажглися звезды без числа...» 136