Византийское искусство

умы впечатл ѣ ніе ве.шчія и почтенія, относившихся не къ лпчнымъ достоинствамъ челов ѣ ка, а къ окру жавшей его вн ѣ шности. Вс ѣ эти пріемы, вся эта жизнь императоровъ, составляли заран ѣ е обдуманное зр ѣ лпще, въ которомъ декораціи были все, a д ѣ йствующія лица—-ничто. Каковъ бы ни былъ императоръ, чело в ѣ къ ли таланта, или неразвитый счастливецъ, слу чайно достигшій власти, былъ ли онъ дюбимъ, или ненавидимъ, — порядокъ спектакля не нарушался; даже форма народныхъ прив ѣ тствій была установлена одна жды навсегда. Никогда страсть къ этикету не заходила такъ далеко, о чемъ мы можемъ судить потому, что Кон стантинъ Порфирородной самъ составилъ правила пе ремотала при византійскомъ двор ѣ . Какъ бы ни стран ны казались въ паше время подобные обычаи, они не лишены интереса для историка пскуства, такъ какъ, для устройства вс ѣ хъ этихъ волшебныхъ зат ѣ й, приходилось приб ѣ гать къ помощи художествъ. Дворецъ разд ѣ лялся на три главный части: 1) Хал кею, 2) Дафну и 3) Священный Дворецъ. Халкея заключала въ себ ѣ ц ѣ дыі рядъ комнатъ, гд ѣ дежурила стража, молельни, галереи и пріемную залу, называвшуюся Великой Консисторіей. Въ эту заду вели три двери, сд ѣ ланныя изъ слоновой кости. Въ глу бин ѣ ея, на эстрад ѣ , стоялъ тронъ, или, правильн ѣ е, одинъ изъ троновъ императора. Короче сказать, Хал кея составляла какъ-бы с ѣ ни дворца и его часть, наибол ѣ е доступную для публики. Между Халкеей и Дафной находился Трикдиній, или столовая, съ девят надцатью ложами. Тутъ происходили болыиія парадный пиршества. Кремонскій епископъ Ліутпрандъ, присут ствовавший въ 949 г. на одномъ нзъ подобныхъ пир 8*