В защиту искусства

роду, как если бы она была разумна. Внутреннюю мысль и организацию надо вычеканить в картине. Пуристы указывают на то, что к такому взгляду практически подходили уже Коро, Энгр и еще раньше Пуссен. Они говорят, что египетские ста ­ туи — это уже был великий пуризм, ибо египетские художники понимали, что дело не в том, чтобы складывать из кубов фан ­ тастического человека, а в том, чтобы не теряться в случайных деталях, а познавать сущность. Это общее у пуристов и в ку ­ бизме, но строится на ином подходе. Кубисты, оттого что они были индивидуалистичны, конструировали каждый по-своему, а нужно конструировать социально, нужно, чтобы каждый че ­ ловек, посмотрев на картину, сказал: «как это правильно, как это разумно», а не «как это странно!». Пуристы хотят работать так, чтобы захватывать многих людей. Они говорят: в природе много случайного, хаотичного, наоборот, в произведениях промышленности имеется много вечного, поэтому-то фабрикаты, бутылки, например, ложки, тарелки, это вечные вещи. И когда они начинают искать, что есть вечного в бутылке или в тарелке, когда хотят очистить продукт человека от всего случайного и дать фабрикаты в их вечном отображении, то они как бы проникают в настоящую природу вещей, как она прошла через поколения, как поколе ­ ния это одобрили, благодаря чему форма этих простых вещей и стала совершенная, как самый совершенный цветок. Озан- фан думает, что если вещь прошла через тысячелетия, то это ясно значит, что она целесообразна, и благоговейно дает изо ­ бражение вечной бутылки как чистую форму. Он отстаивает эту бутылку, как великий живописный сюжет. Но вот тут-то слабая сторона пуризма, вытекающая из его сильной стороны. Когда вы начитаетесь пуристов, вы говорите: он прав, и — вот что нам нужно. Они понимают идею художественной организа ­ ции мира. Маркс говорил: «не истолковывать, а перестроить мир». И, понятно, перестроить так, чтобы он служил потреб ­ ностям настоящего человека. Да, перестроить мир — это значит его гуманизировать. Каким же огромным помощником может быть художник, который умеет сосредоточить настоящие чело ­ веческие требования, облечь внешнее в законченные формы, чтобы оно оказалось вполне очеловеченным. Он заранее видит его, он будущее уже изображает как реальное, сущее. Это ве ­ ликий помощник в деле социализации и гуманизирующего пре ­ ображения, очеловечения мира, великий художник! И когда вы знакомитесь с Энгром, Пуссеном и видите, как они творят в своих простых чудесных произведениях, то гово ­ рите: да, ученики этих людей могут быть близки к марксизму. Но вот когда вы смотрите картины современных пуристов, то вы видите тут непрерывную связь с кубизмом, а кубисты изо ­ бражали заумь; если вы возьмете Леже, сколько в нем еще бессознательного кубизма, его картины нельзя понять, это еще 359