В защиту искусства

который раньше господствовал, а на мажорный контрабас и турецкий барабан, который играет неизвестно что, но звучно дает себя знать. В футуризме есть кое-что для нас симпатич ­ ное. Тонус жизни его прекрасный. Это выражение силы нашего врага. Здесь интеллигенция потрафляла на заказчика, на бур ­ жуазию, которая готовилась для войны, на ее злобу и на месть. Формально все это может быть отчасти пригодно и для того, чтобы вести в бой нас против них. Итальянский футуризм — это реакция обреченного класса, потерявшего свое содержание, ставшего внешне пассивным. Футуризм явился из потребности в допинге. Подъем жизнен ­ ного тонуса выразился в футуризме, а отсутствие содержания вылилось в деформациях футуризма. Как стремление к органи ­ зации родило кубизм, а отсутствие организующих идей — дефор ­ мацию кубизма. Теперь мы переходим к рассмотрению явления, в последнее время сильно привлекающего к себе внимание, именно к немец ­ кому экспрессионизму. Уже самое название экспрессионизм показывает, что тут нечто противопоставляет себя импрессионизму. И действи ­ тельно, во многом экспрессионизм и импрессионизм противо ­ положны, хотя я бы сказал, что не настолько противоречивы экспрессионизм и импрессионизм, сколь противоречивы дух французской живописи и дух германской живописи и вообще искусства обеих наций. Но ограничусь сопоставлением импрес ­ сионизма и экспрессионизма. Импрессионизм значит искусство впечатлений, экспрессионизм значит искусство выражения. Художник-импрессионист говорит: я хочу целиком, честнейшим образом передать импрессию, которую мне дает природа, и притом во всей ее непосредственности и чистоте. Художник- экспрессионист говорит: мне никакого дела нет до природы, единственно, что я желаю от искусства, это чтобы мне была дана возможность представить мой внутренний мир. Правда, мы показали, что импрессионизм субъективен и даже кубизм субъективен. Импрессионисты французские говорили, что хотят выразить объективный мир, и сейчас же доказали, что объ ­ ективный мир — это тот, который им является, да еще в опре ­ деленном их настроении. Стало быть, это оказывается мир, пре ­ ломленный через субъект. И тем не менее задача была, как я вам уже подчеркнул, чисто художественная, задача мастерства, как бы передать этот мир явлений, доведя его до многокрасоч ­ ной жизненности благодаря остроте глаза и искусной руке. Кубизм остановился на внутренней сущности вещей. Чело ­ век вовсе не человек-явление, и дерево вовсе не явление- дерево; что такое ветка, как она является, это не важно, а глав ­ ное — ее сущность, я хочу дать самую сущность, самое важное, что есть в дереве, что есть его главная конструктивная идея. Главная же идея в том, что дерево представляет собою колонну, 351