В защиту искусства

тиворечие андреевского творчества. Такое сочетание обществен ­ ного инстинкта с общественным пессимизмом не было противо ­ речивым, пока наш автор ограничивался рассказами из реаль ­ ной жизни, хотя и окрашенными характерным для него настрое ­ нием. Ибо в реальной жизни слишком много грустного, болез ­ ненного и гадкого, и специфически окрашенный талант худож ­ ника всегда найдет живой материал для своего наблюдения и творчества. Но жизнь в целом — а крупные вопросы бытия че ­ ловека и общества так или иначе захватывают всю совокуп ­ ность жизни — не может быть понята или разрешена умом, от ­ рицающим жизнь, не видящим впереди, ничего, кроме смерти, безумия и тьмы. А потому, по мере того как Андреев начал переходить от бытописания к разрешению художественными средствами социальных вопросов, характерное для него проти ­ воречие начало сказываться все ярче и ярче, ибо для доказа ­ тельства своей мысли, для измерения необозримых вопросов жизни скудным мерилом своего мрачного отрицания ему при ­ ходилось подгонять реальный материал жизни к своим целям, уродовать живую жизнь по нужному ему шаблону, а этим на ­ силием над жизненной правдой губил он художественную правду своих произведений. Для критика-публициста Л. Андреев представляет велико ­ лепный объект наблюдения. Ибо в редком писателе так рель ­ ефно и ярко сказываются характерные для его психики черты, и редкий писатель, особенно из современников, способен в такой мере подчинять чисто художественные задачи задачам публи ­ цистическим. В развитии мысли Л. Андреева определенно намечаются три фазы, которым, как мы увидим ниже, соответствуют и три фазы развития художественной формы его письма. Сначала перед чи ­ тающей публикой явился художник-реалист с несколько груст ­ ным, пессимистическим настроением, но именно художник, прежде всего художник. Это был период первых рассказов, соб ­ ранных в первом томе. Здесь автор давал картины действитель ­ ной жизни, преломленные сквозь его авторскую индивидуаль ­ ность — красивые, гармоничные картины, за которыми чуялась мысль автора, но которые не были подчинены этой мысли. Ху ­ дожественная задача стояла здесь на первом месте, идеи же автора, его тенденция проникали в сознание читателя незаметно, естественно и ненавязчиво вместе с художественными образами. А между тем не следует забывать, что уже тогда, в этих расска ­ зах, были даны в зародыше все последующие мысли Л. Андре ­ ева — и ужас жизни, и тщета разума, и власть тьмы. Но постепенно художественный талант автора становится ра ­ бом его публицистической мысли. Если в первом периоде он жи ­ вописал те стороны жизни, которые сильнее всего поражали его воображение, то во втором периоде он начинает подчинять свое творческое воображение запросам мысли и подыскивает темы 303