В защиту искусства

ветром революции? Но из того, что их подчас заносит этим вет ­ ром, еще не следует, что, как уверяет нас г. Минский, «союз между символизмом и революцией — явление внутренне необ ­ ходимое». Вовсе нет! Этот союз вызывается — когда вызы ­ вается — причинами, не имеющими прямого отношения ни к природе символизма, ни к природе революции. Приводимые же г. Минским примеры Морриса, Метерлинка и Верхарна в лучшем случае доказывают 1 только то, что и талантливые люди могут быть непоследовательны. Но это одна из истин, не нуждающихся в доказательствах. Скажу прямо: я гораздо больше уважал бы наших предста ­ вителей «новых течений», если бы они во время революционной грозы 1905 — 1906 годов показали, что они умеют плавать про ­ тив течения, и не поторопились схватиться за революционную лиру. Ведь они и сами должны сознавать теперь, что лира эта издавала в их непривычных к ней руках не весьма гармоничные звуки. Уж лучше было продолжать служение чистой красоте. Лучше было сочинять новые вариации, например, на такую ста ­ рую тему: Тринадцать, темное число — Предвестье зол, насмешка, мщенье; Я не беру на себя роли пророка, я не хочу предсказывать, что наши декадентские «певцы в стане русской революции» прой ­ дут все зигзаги того пути, по которому проследовал в свое вре ­ мя Бодлер. Но что они уже оставили за собою немало зигзагов, это они прекрасно знают и сами. Г-н Минский пишет: «Давно ли Мережковский красовался в одежде грека, сверхчеловека? Давно ли Бердяев носил костюм марксиста, неокантианца! И вот они, подчиняясь силе стихийной, непреодолимой, последней искренности, служат неприкрытой бессмыслице чуда, с упое­ нием участвуют в бамбуле суеверного сектантства, увлекая за собою, будем надеяться, немногих». Я тоже надеюсь, что гг. Бер ­ дяев и Мережковский — а с ними и г. Минский — увлекут «не ­ многих». Но я спрошу г. Минского, каким образом он, так хо ­ рошо знающий поразительную изменчивость декадентских пред ­ ставителей новых течений, может с победоносным видом указывать на тот факт, что та же изменчивость завела их, между прочим, и в «стан русской революции»? Но и в изменчивости своей люди эти остаются неизменными в одном отношении: они никогда не перестают смотреть сверху вниз на освободительное движение рабочего класса 1 2 . Сам 1 Говорю: в лучшем случае, потому что, признаюсь откровенно, я не знаю, в чем именно Метерлинк проявил себя как «апостол свободы и справедливости». Пусть г. Минский просветит меня на этот счет; я буду очень благодарен ему за это. 2 Кстати, г. Минский, хорошо осведомленный в иностранных литературах, должен был бы знать, что свойственные им новые течения возникли именно как реакция против освободительных усилий рабочего класса. Эта истина входит теперь как Измена, хитрость и паденье — Ты в мир со Змеем приползло.

194