В защиту искусства

философски развитым, представителям нелепое противопостав ­ ление «человека» силам природы. Современным естествоиспы ­ тателям достаточно было усвоить себе приобретения класси ­ ческого немецкого идеализма, то есть выводы Шеллинга и Гегеля, чтобы смотреть на такое противопоставление как на один из самых ярких образчиков самого ребяческого вздора. Уже со времен Бэкона и Декарта естествоиспытатели смотрели на человека как на возможного господина природы: tantum pos- sumus quantum scimus (столько можем, сколько знаем). И это измерение власти человека над природой объемом знания ее законов, как небо от земли, далеко от того «некуда податься», которое г. Мережковский навязывает науке в качестве ее окон ­ чательного вывода. И тот факт, что г. Мережковский мог на ­ вязать науке этот смешной вывод, еще раз показывает нам, как велико несоответствие между его теоретическими претен ­ зиями и теми теоретическими средствами, которыми он распо ­ лагает. Г-н Мережковский думает, что всякий сторонник «механи ­ ческого миросозерцания» должен смотреть на человека, как на «фортепианную клавишу» или «органный штифтик» слепых сил природы. Это пустяки. Но пустяки тоже являются не без причины. Почему же придумал свои пустяки наш «глубоко культурный» автор? Потому, что он не может отделаться от точки зрения анимизма. III С точки зрения анимизма, достигшего известной степени развития, человек, как и вся вселенная, есть создание бога или богов. С тех пор как человек приучается смотреть на бога как на своего отца, он естественно начинает считать его источ ­ ником всяких благ. И так как свобода во всех ее разновид ­ ностях представляется ему благом, то он и видит в боге источ ­ ник своей свободы. Поэтому нет ничего удивительного в том, что отрицание бога представляется ему отрицанием свободы. Эта психологическая аберрация вполне естественна на извест ­ ной стадии умственного развития человечества. Но она все- таки есть не более как аберрация. Основывать на ней критику механического миросозерцания — значит просто-напросто не понимать ее природы и обнаруживать наивность, совсем не достойную «глубоко культурного» человека. Г-н Мережковский продолжает: «Прежде всего — вывод: нет бога; или, вернее: человеку нет никакого дела до бога, между человеком и богом нет соединения, связи, религии, ибо religio и значит связь человека с богом» 1 .

Грядущий хам, с. 61.

177