В защиту искусства

другие следствия, не менее мистицизма понижающие внутрен ­ нюю ценность художественных произведений. ?4истицизм непримиримо враждебен разуму. Но с разумом враждует не только тот, кто ударяется в мистицизм. С ним враждует также и тот, кто по той или по другой причине, тем или иным способом отстаивает ложную идею. И когда ложная идея кладется в основу художественного произведения, она вно ­ сит в него такие внутренние противоречия, от которых неиз ­ бежно страдает его эстетическое достоинство. Как на пример художественного произведения, страдающего от ложности своей основной идеи, мне уже приходилось указы ­ вать на пьесу Кнута Гамсуна «У царских врат» 1 . Читатель извинит, если я опять напомню ему о ней. В качестве героя этой пьесы перед нами выступает молодой и если, может быть, не талантливый, то во всяком случае до ­ нельзя самонадеянный писатель Ивар Карено. Он называет себя человеком «со свободными, как птица, мыслями». О чем пишет этот свободный, как птица, мыслитель? О «сопротивле ­ нии». О «ненависти». Кому же советует он сопротивляться? Кого учит он ненавидеть? Он советует сопротивляться пролета ­ риату. Он учит ненавидеть пролетариат. Не правда ли, это герой из самых новых? Таких мы пока еще очень мало видели, чтобы не сказать: вовсе не видели, в художественной литера ­ туре. Но человек, проповедующий сопротивление пролетариату, есть самый несомненный идеолог буржуазии. Тот идеолог бур ­ жуазии, который называется Иваром Карено, кажется самому себе и своему творцу Кнуту Гамсуну величайшим революционе ­ ром. Мы еще из примера первых французских романтиков уз ­ нали, что бывают такие «революционные» настроения, главная отличительная черта которых заключается в их консерватизме. Теофиль Готье ненавидел «буржуа» и в то же самое время гре ­ мел против людей, говоривших, что пора устранить буржуазные общественные отношения. Ивар Карено, очевидно, является од ­ ним из духовных потомков знаменитого французского роман ­ тика. Однако потомок пошел гораздо дальше своего предка. Он сознательно враждует с тем, к чему предок испытывал только инстинктивную неприязнь 1 2 . Если романтики были кон ­ 1 См. мою статью «Сын доктора Стокмана» в моем сборнике «От обороны к на ­ падению». 2 Я говорю о том времени, когда Готье еще не успел износить свой знаменитый красный жилет. Впоследствии — например, во время Парижской коммуны — он был уже сознательным — да еще каким ярым! — врагом освободительных стрем ­ лений рабочего класса. Надо, впрочем, заметить, что Флобера тоже можно на ­ звать идейным предшественником Кнута Гамсуна и даже, пожалуй, с еще боль ­ шим правом. В одной из его записных книжек встречаются следующие замеча ­ тельные строки: «В настоящее время Прометея должен был бы восстать уже не против бога, а против народа, этого нового бога. Старые тирании духовенства, феодалов и монархии сменились новой, более тонкой, сложной, повелительной, которая через некоторое время не оставит на земле ни одного свободного ѵголка». См. главу „Les carnets de Gustave Flaubert'* в книге Луи Бертрана „Gustave Flaubert** (Paris, MCMXII, с. 255). Это как раз та свободная, как птица, мысль, которая вдохновляет Ивара Карено. В письме к Жорж Санд от 8 сентября 1871 г. Флобер говорил: «Я думаю,

162