Условности. Статьи об искусстве

лица бальзаковской „Человеческой комедии * не были портре ­ тами реалистическими современников и, между тем, живут и будут жить еще века, а какое-нибудь натуралистическое изображение данного общества с копиями всем известных лиц даже при большом таланте автора (мне представляется не совсем вероятным, чтобы талант не предостерег писателя от такой противоестественной затеи) приобретает не более, как призрачную, двухнедельную славу скандальной хроники, и, главное, обязательно будет неправдоподобно. Несчастная женщина (фактически несчастная), пьяный по- настоящему настоящий купец, настоящий утопленник отнюдь не дадут (если их просто во всем природном виде выпустит на сцену) впечатления сценически несчастной женщины, сце ­ нического пьяного купца, сценического утопленника. Все ж это изображенное по сценическим законам, произведет впе ­ чатление неожиданной реальности. Натурализм в искусстве почти невозможен, даже губителен. Законы искусства и жизни различны, почти противоположны, разного происхождения. Достижения в искусстве — всегда жизнь, реальная и подлин ­ ная, более реальная, чем, может быть, действительность, убе ­ дительная и настоящая. Большим недоразумением было бы думать, что я говорю о натурализме. Если произведение искусства — более, чем призрачное существование в искусственном безвоздушном пространстве, если оно больше, чем прихоть, фантазия (как у всякого барона бывает), технический опыт или головная выдумка артиста — оно всегда реально, жизненно и убедительно. Лучшая техника кажется отсутствием техники: хорошо переваренная сложность даст высшую простоту, которая будет, конечно, отличаться от той простоты, которая „хуже воровства", или той, которая происходит от скудости. 31