Условности. Статьи об искусстве

ставок „Мира Искусства", когда одинаково, не разбирая, шарахались от Сомова, Бенуа, Бакста и Головина, как впо ­ следствии не различали Судейкина от Сапунова и Павла Куз ­ нецова, как в литературе принимали, или не принимали груп ­ пами Блока, Брюсова, Бальмонта, Сологуба и др. Пожалуй еще и теперь не слишком отличают Дебюсси от Равеля. „Мир Искусства" „модернисты", „декаденты ", „футуристы" — обще ­ доступная регистрация, полочка и — с плеч долой. Конечно, относительно К. А. Сомова это времена давно прошедшие, и теперь, пожалуй, никто его не спутает ни с А. Бенуа, ни с Головиным, но еще не приобретена та проницательность, чтобы увидать большой внутренний путь, большую работу у этого совершенного мастера, его русские истоки через Ѳедо ­ това, какой это безпокойный, недовольный собою творец и что значение его всемирно и вечно, как всякого гения, а не замкнуто во временные рамки наших эпох и художественных . школ. Разумеется, и всемирный гений живет во времени и про ­ странстве, и по своему происхождению К. А. Сомов принад ­ лежит к группе художников „Мира Искусства" и в начале его деятельности ретроспективность и литературный фабулизм, почти анекдот занимали большое место. Последняя черта еще раз роднит его с Федотовым. Влияние бытовых и галантных гравюр XVIII века, Ходовецкого, литографий 30-х годов и рисовальщиков „Simplicissinws ’ a", я думаю, распространяется не столько лично на Сомова, сколько вообще на первона ­ чальную группу „Мира Искусства". Беспокойство, ирония, кукольная театральность мира, комедия эротизма, пестрота маскарадных уродцев, неверный свет свечей, фейерверков и радуг и — вдруг мрачные провалы в смерть, колдовство — череп, скрытый под тряпками и цветами, автоматичность любовных поз, мертвенность и жуткость любезных улыбок — вот пафос целого ряда произведений Сомова. О, как не весел этот 181