TATLIN NEWS #73

В моей истории я один на один с бытием, перед луной, перед солнцем, перед всем, чем мы живем. Одиночество такого рода говорит о том, что мы есть, мы здесь, мы – в центре мира и мы соразмерны луне, соразмерны небесным телам

Эрнста Фукса у нас состоялась в 1993 году. Что вы помните о том времени? – Скорее мой сюрреализм был из дру- гого теста. Это поэзия, прежде всего. Фан- тастическая история и мифология. Первые мои рисунки были созданы мной в начале 70-х годов, в 80-е годы создавал нечто по- хожее на визуальную поэзию с элементами автоматизма. И что странно, при увлечении сюрреализмом в те времена я не нашел со- ратников. Видимо я был непреодолимый ин- дивидуалист, всегда избегал групп, объеди- нений по интересам, да и сейчас не могу ска- зать, что вхожу в какое-то объединение. Хотя в 70-е я был благосклонно принят известны- ми карикатуристами, членами Горкома гра- фиков, принимал участие в серии выставок художников–лауреатов международных кон- курсов карикатуры. Тогда эти выставки были событием, на них стояли огромные очереди! – В последнее время вы как бы обманы- ваете публику, занявшись оммажами аван- гарду, но оммажи эти словно издеватель- ские – нет-нет, да промелькнет хвост дабло- ида за черным квадратом… – Русский авангард – это бездонный коло- дец! Я не согласен, что я пародирую или из- деваюсь над идеями авангарда. Мне хочется пережить то, что испытывали первооткрыва- тели новых горизонтов в искусстве и поэзии. Поэтому я представляю себя одним из них. Примерить длинное пальто Хлебникова, пе- реписать поэму «Елка у Ивановых» Алексан- дра Введенского, построить новую модель «Летатлина» или архитектоны Малевича. Вчув- ствоваться в их жизнь, понять механизмы их творчества. Это так интересно! Если говорить о выставке «Ладомир», посвященной Вели- миру Хлебникову, то это моя давняя любовь, я весь пропитан поэзией этого великого экс- периментатора и визионера. И потом, мои су- щества – это же смысловые и словесные кон- струкции, это – фантомы. А летательный аппа- рат Владимира Татлина разве не фантом? – Почему все-таки авангард? – Постмодернизм отравил человече- ство. Все жесты совершаются с еле заметной, но ухмылкой. Поэтому мы не способны изме-

«Куб вечности». Листы из альбома, бумага, капиллярная ручка, 2011

нить ход вещей. Ранний авангард может дать нам урок искренности и самоотверженно- сти. Он показывает, что жест может быть па- тетическим, не вызывая смеха. Как надоели эти остроумные пересмешники в искусстве, их очень много, они стали скучны и однооб- разны. Жизнь не стала легче, люди живут труд- но и печально, а художники все упражняются в остроумии. Много лет назад я придумывал карикатуры и рисовал их без остановки, те- перь уже много лет мой смех застилают сле- зы. Поэтому я голосую за авангард, искусство правдивого жеста, опрокидывающее наше со- знание, заставляющее совершить революцию. – Персональная мифология занима- ет большое место в вашей жизни. Что миф для вас? Большая выставка 2010-го года в ММСИ в Ермолаевском переулке – это ведь не что иное, как уменьшенная ко- пия тщательно выстроенного вами личного мифа, где путешествующему по этому миру предстояло фактически пройти через опыт перерождения, поднявшись из мира нижне- го, подсознательного, через срединный мир памяти в верхний мир света и очищения… – Что можно сказать о мифе нового по- сле Фрезера, Юнга, Барта и других мыслите- лей. Ничего! Надо только жить в мифе, чув- ствовать, что ты – мифологическое существо. Весь мир, который ты создал, перед тем как родиться в него, состоит из мифа. И у каждого свой миф, которого он достоин. Многие люди довольствуются чужими мифами, они прожи- вают чужие жизни, но так, видимо, проще. Ху-

дожник по рождению – мифотворец. Созда- вая что-то из ничего, он всегда опирается на свой собственный миф. Иначе он не смог бы быть демиургом. Выставка в ММСИ строилась по принципу путешествия, а не по времени создания произведений, потому что я считаю, что линейное время не отражает реальность. Потом я смотрел на свои ранние работы из се- годняшнего дня, поэтому находил в них при- меты нового. Свет стал манить меня из бездны подсознания. Но этот свет внутренний, свет из головы водолаза, а не свет небесный. Это свет, который в нас, он не отраженный, он создан- ный нами. Ведь когда мы смотрим на электри- ческую луну, лежащую на санях, головой мы понимаем, что это всего лишь лампа, а серд- це предлагает нам иную версию: это твой соб- ственный свет. И мы принимаем ее. – Вы один из немногих художников в России, работающих со светом. Кто из ху- дожников, также обращающихся к теме све- та сегодня, вам интересен? – В моем случае свет – это метафора. Он не снаружи. Мы все живем в освещенном мире. Солнечный свет создал нас, без света не было бы жизни. Все художники, так или иначе, работают со светом. В полной мере он при- сутствует в живописи Эрика Булатова, в ин- сталляциях Александра Бродского. Есть те, кто придает свету мистическую силу, – такие как Джеймс Таррелл, или выстраивают свет как знак света, как Дэн Флавин. Это трудно, для меня непостижимо, как это можно пока- зать. Я пытаюсь превратить свет в образ. Поэ-

ТАТLIN newS 1|73|116 2013

41

name