TATLIN NEWS #67

И тут в Германии мы пытаемся сделать не то, что не удалось осуществить в своей стране, а то, что никого в России не интересует.

СНы О чЕМ-ТО СТРАшНОМ Естественно, что касается «не переплю- нуть» – это страшный сон. Страшный сон, который перемежается с этой прекрас- ной явью. И когда уж совсем страшно, сел на трамвай, проехал 15 минут, встал напро- тив стенки, посмотрел, как сотни людей у этой стенки с твоей работой фотографиру- ются, сами целуются, и страшный сон от- ступает. А ужасно, действительно, если бы я так и остался в 90-м году и все бы на этом закончилось. У меня есть много знакомых художников, и это страшное наваждение, которые живут воспоминаниями и посто- янно в беседах возвращаются на 15 – 20 лет назад. Среди них причем очень много рус- ских художников. Когда один из них, лауре- ат всех возможных премий, имя я не буду произносить, когда он говорит со мной о 1995 годе как о какой-то самой главной точке своей карьеры, вот это тяжело слу- шать. Страх остаться заложником одной кар- тины есть, и постоянно себя подгоняешь, чтобы не остаться в прошлом. Для худож- ника это жутко – остаться в прошлом. Ина- че – зачем тогда жить? Вот ты сделал когда- то давно работу – и в принципе уже мож- но умереть. Вопрос правильный в том плане, что да – проблема волнует. Но как подумаешь, еще вот есть замечательный художник Саврасов, который нарисовал «Грачи прилетели». Ни до, ни после он ни- чего лучше не написал. Да у Репина, у Су- рикова и прочих, может быть, картин было больше по количеству, но невозможно рус- ское искусство представить без «Грачей», ну никак. Живя от России удаленно, художник Вру- бель постоянно находится в зоне доступа. «Живет в сети», регулярно ведет блог «Днев- ник художника». Живет проблемами своей родины, откликается на текущие события, комментирует, иронизирует, возмущается. Откликается на разговор. Мы долго разго-

варивали по скайпу, готовя этотматериал. В эфир выходили, так сложились обстоя- тельства, сидя в одной из екатеринбургских галерей. «А сколько их у вас в городе?», – не преминул спросить Врубель. «Что-то око- ло 15…». Выяснилось, что Берлин по количе- ству художественных площадок недосягаем, что, однако, не означает автоматического процветания непосредственно для самих художников. Вы знаете, мне рассказали, что толь- ко 4% художников в Германии живут за счет продажи своих работ. Это притом, что немцы занимают половину первой сот- ни рейтинга самых крутых художников в мире сейчас. «А остальные?», – спросил я. Но на самом деле, задавая вопрос, я знал ответ, они либо зарабатывают как-то по- другому, либо живут на пособие по безра- ботице. Место художника, в сущности, вез- де примерно одинаковое. Есть участники бизнеса, где не художники являются зако- нодателями, а галеристы, арт-дилеры, бан- ки и т. д. Мне давно, еще в 1994 году в Гам- бурге, задали однажды вопрос: а правда ли, что у вас в России художники занимают в обществе такую же низшую ступень со- циальной лестницы, что и у нас? Меня этот вопрос так удивил, ведь тогда у нас даже менеджеры соглашались с фразой – «поэт в России больше, чем поэт». Да, есть ле- вые, неформалы, которые занимают скво- ты и делают там какое-то левое искусство, которое интересно только левым, и, может быть, они его каким-то образом используют во время демонстраций, но об этом никто не знает, кроме них самих. И еще в Берли- не есть реально 1000 действующих галерей, такая отдельная территория, где выставля- ются художники, куда ходят художники смо- треть художников, их родственники и зна- комые. То есть, в принципе, ситуация очень похожа на московскую. Из разговоров по скайпу ТыСячА И чЕТыРЕ ПРОцЕНТА

СТОП, КАРТИНА Все наши социально-художественные проекты застопорились на том, что это, ока- залось, никому не нужно в России. И тут в Германии мы пытаемся сделать не то, что не удалось осуществить в своей стра- не, а то, что никого в России не интересует. Комфорт и все прочее при переезде стоя- ли на последнем месте. Хотя приятно, когда жена звонит в час ночи из метро и не страш- но за нее, как она дойдет до дома. Или ре- бенок едет в школу, и не думаешь, доедет он или нет. Главное, здесь ты понимаешь – есть ты, существуешь как художник или тебя нет. Для этого тест «Запад» очень нужен. – Свой опус-магнум «Братский поцелуй» вы сделали в самом начале творческого пути. Вас никогда не посещало опасение, что вы так и останетесь в истории искусств автором одного произведения и не сможете его переплюнуть? Понятно, что оно стало вашей визитной карточкой и даже способ- ствовало преодолению бюрократических препон при переезде на ПМЖ в Германию, и все же по жизни «Поцелуй» вам больше помогал или мешал реализоваться как ху- дожнику? – Что мне дал «Братский поцелуй? Пред- ставляете, какое количество художников не сделало этого своего «опус-магнума»? Миллионы! Поэтому – это неизъяснимое счастье, что у тебя за спиной есть вещь, ко- торая 22 года работает. Для современно- го искусства, которое постоянно обновля- ется и у него практически нет вчерашне- го дня, прецедент, чтобы работа не теряла своей актуальности, достаточно редкий… Вот мне сейчас, буквально 15 минут назад, из Третьяковки скинули ссылку на рекла- му марки «Бенеттон», они наконец-то мое- го Брежнева и Хонеккера процитировали. Это круто. И СНОВА О СМЕРТНОй ЛЮБВИ

ТАТLIN news 1|67|104 2012

95

position