TATLIN NEWS #56

Своя темнота Мирослава Балки| фото предоставлены галереей White Cube | текст Марии и Сергея Ковалевских

казавшись от фигуративных работ еще в 1989 году, Балка сосредоточился на имманентном символизме материалов: колонны из мыла, стены из пепла, ржавые перфорированные по- верхности, пепел, соль, пот и моча апеллируют к предчувствиям тела и его производным со- стояниям. А в некоторые «найденные объек- ты» даже встроены обогреватели, поддержи- вающие человеческую температуру. Также ис- пользуется запах и звук, различные свойства тишины, иногда в инсталляции инкорпориру- ется видеопроекция. При этом, абстрагируя антропоморфизм скульптуры, Балка проецирует масштаб соб- ственного тела как в названия работ, так и в их размеры. Художник самоидентифицирует- ся в рассеянном поле артефактов, проявляет неочевидное, спрятанное в телесной метри- ке пространство. Так, в типичной реди-мейд- композиции «106 x 151 x 194» использован фрагментстарогоограждениябалконаиздома- мастерской, который хранит тепло державших- ся за поручни ладоней. Свободно вставленная в монолитную бетонную плиту металлическая стойка приглашает зрителя прикоснуться и сделать свой «оборот винта», произведя скре- жещущий звук, напоминающий и элегическое поскрипывание детских качелей, и стон метал- лолома за забором соседней фабрики. В течение семи лет, испытывая наваждение знаков памяти, художник целенаправленно взаимодействовал с местом своего рождения и его «годовыми кольцами». Такое ритуальное отношение к артистической среде обитания может быть сравнимо со знаменитым Мерц- бау Курта Швиттерса, строившим между 1923 и 1936 годами в своем доме в Ганновере спе- циальную «сакральную пещеру» с укрытыми в ней реликвиями друзей. Смесь биографических импульсов и травма- тических мотивов национальной истории при- вела Балку к авторскому варианту «искусства после Освенцима». Отточив деконструктив- ный инструментарий на расщеплении матери- ала фамильного наследия, скульптор перешел к «рассеиванию» строений нацистских кон- цлагерей. Крупнейший жест по декомпозиции ландшафта угнетения скульптор произвел в

Заряженная на сенсацию программа Unilever Series всегда порождает мощный при- лив международного интереса к персоне ху- дожника, которому музей «Тейт Модерн» дает право и бюджет на самовыражение в про- странстве своего мегахолла. В октябре 2009 года пришел черед польского скульптора Ми- рослава Балки пройти испытание сверхмас- штабной публичной инсталляцией. Принимая вызов «турбинного» зала, авторы обречены на манифестацию своей творческой стратегии. Квинтэссенцией послания Балки стал ошелом- ляющий объем темной материи, представлен- ной такой, «как она есть». В настоящем искусстве всякое сверхболь- шое есть производная от «малого мира добра», генетически укорененного в закоулках лично- го. И для Балки путь к гигантскому эстетиче- скому аттракциону начался с интереса к ка- мерной вещи и многочисленных штудий сле- дов «утраченного» времени, регистрируемых в глубине персонального опыта. С начала 90-х Балка работает на концептуальной территории телесного, с возможностями его замещений и утрат, и что особенно характерно, с частной памятью, спроецированной на исторические ужасы ХХ века. Неслучайно ранние работы Балки формой и фактурой напоминали могильные плиты, ко- торыми он – сын и внук резчиков надгробий, был окружен с детства. К этому стоит приба- вить фактор строгого католического воспита- ния, добавивший мистицизм в восприятие ве- щественных памятников. Меморативные ис- следования Балки программно развернулись в 1992 году, когда художник устроил мастерскую в доме своего умершего деда в Отвоцке, горо- де, до середины ХХ века населенном евреями, впоследствии уничтоженными в нацистском лагере «Треблинка». Воистину, «дом есть ме- сто, где стартуют печали». Балка начал пере- рабатывать семейную память, используя под- ручные атрибуты повседневности как само- стоятельные объекты. В дело пошли и куски истертого за многие годы оранжевого ковра, и каменные напольные плиты, и обрывки лино- леума, обоев, предметы, жившие здесь всегда или оставленные последними хозяевами. От-

Miroslaw Balka’s Own Darkness | authors Maria and Sergey Kovalevsky The sensation-targeted Unilever Series program always cre- ates a strong tide of international interest to the artist that is given the right and the budget to express themselves in the Tate Modern’s giant hall space. In October, 2009 it was the Polish sculptor Miroslav Balka's turn to undergo a trial by the super- large-scale open installation. Accepting the challenge of the Turbine Hall, the authors have no choice but to manifest their creative strategy. An overwhelming mass of dark matter pre- sented ‘as is’ was the quintessence of Balka’s message. In real art everything giant is a derivative from the ‘small world of the good’, genetically rooted in the maze of the art- ist’s private matters. For Balka, the way to the giant aesthet- ic amusement ride began with the interest to the small-scale things and many studies of traces of lost time registered in the depth of personal experience. From the early 90s Balka works in the conceptual territory of the bodily things with opportuni- ties to replace and lose it, and what is especially characteristic, with personal memory projected to the horrors of of the 20th century’s history. It is not by chance that form and texture of Balka’s early works resembled gravestones that he, being a son and a grand- son of tombstone makers, was surrounded since his childhood. One should add to this the influence of strict catholic upbring- ing that brought mysticism into the perception of material monuments. Balka unveiled his memorial research in 1992 when he created an art workshop in the house of his late grand- father in Otwock, the city populated by Jews until the mid-20th century, when most of them were killed in the Nazi concentra- tion camp of Trablinka. Indeed, ‘the home is the place where sorrows start’. Balka started to rework his family memory using the common attributes of modern life as a standalone pieces of art. Pieces of orange carpet worn-out during long years, stone floorplates, pieces of linoleum, wallpapers and things that were here all the time or were left by the previous owners were all used in his works. After rejecting figurative works in 1989, Bal- ka concentrated on intrinsic symbolism of materials: columns of soap, walls of ash, rusted perforates surfaces, ash, salt, sweat and urine appeal to the body’s presentiments and its deriva- tive states. Some ‘discovered objects’ even have built-in heat-

Мирослав Балка Добро пожаловать, 2006, Замосчь | Miroslaw Balka, Witaj / Wilkommen, 2006, Zamosc

ТАТLIN news 2|56|83  2010  53