TATLIN NEWS #48

вам на костюмы. сделали юбки, прорезали рукава – и вдруг, сце- на будто заполнилась мрамором. сейчас на спектаклях кто-то в зрительном зале видит китайские мешки для строительного мусо- ра, кто-то – эксклюзивную ткань. но мне-то известно из чего это сделано. сила режиссера, актера, художника и заключается в том, чтобы бросовый хлам уметь превратить в нечто красивое. – Рассказывая о недавней премьере «Коляда-театра», один из те- лежурналистов сказал: «В этом спектакле нет режиссерских изысков» (актеры на ушах не ходят). Для вас эта фраза укол или комплимент? – пусть еще скажет: выдохся, исписался. пускай говорят, что хотят. главное – чтоб говорили. Часто меня приглашают в эфир, в передачи о том, как варить супы или воспитывать кошек. и я прихожу, не отказываюсь. как-то один из артистов спросил: «За- чем вам это надо – быть в каждой дырке затычкой?» я ответил: от этого зависят наш сбор и – твоя зарплата. аудиторию нужно привлечь, заинтересовать. у меня частный театр, существующий без государственных дотаций. в репертуаре – не пошлые фран- цузские комедии, а серьезные пьесы. у нас нет буфета, зрители в зале сидят впритык. перед носом у них брызгают водой, краской, грязью. За билет нужно заплатить (по местным меркам – с.а.) не- малые деньги. и мне не стыдно светиться на телеэкране, появ- ляться на первых полосах рекламных газет. я должен продвигать свой театр. любыми способами.

– Старушка с собачкой в пьесу не перешла? – нет, бабушке места в ней не нашлось, пьеса совсем про дру- гое. на скамейках обычно пишут слова из трех букв, в лучшем слу- чае – дмб. а тут – «всеобъемлюще». Это слово волновало меня несколько дней. Заглядывал в словарь, залезал в яндекс. Заста- вил рабочих сцены ночью сходить в этот двор – теперь спинка скамейки в театре хранится. пьеса выросла из названия. так было и с «канотье». в начале девяностых ехал куда-то в общем ваго- не. в вагоне на столике была процарапана надпись: «канотье». слово-чужак: «канотье» – среди «дмб»! сделал пометку в блок- ноте. прошло какое-то время, и я написал на чистой странице: ни- колай коляда «канотье», пьеса в двух действиях. а дальше дело само поехало. – В реквизите ваших спектаклей много рукодельных штуковин – салфеточки, вязанные крючком, коврики. Впрок покупаете или вся- кую вещицу – под определенный спектакль? – на всякий случай. я просто люблю разные вышивки, салфе- точки. пускай это будет в театре, пригодится. а когда мне нужен реквизит для спектакля, за вдохновением отправляюсь на опто- вый рынок. идешь по рядам, смотришь на китайское барахло не- сусветное – чего там только не продается! увидел керосиновый фонарь – представил спектакль «безымянная звезда». спраши- ваю у продавца: «сколько у тебя штук? двадцать будет?». «трид- цать», – говорит. беру все. Загружаю в машину, привожу в театр. посылаю рабочего за керосином, зажигаем. и сразу – запах из детства. помню, маленьким я ходил в баню, а в предбаннике сто- яли две керосиновые лампы. мне эти лампы напоминают о дет- ских годах. не все ли равно, что скажет какая-то марья петровна? мне нравится! артисты ходят, песни поют, лампы светятся. Это за- вораживает. ставлю «короля лира». Четыре репетиции прошло, не получается. Хрень какая-то выходит. Хожу по рынку, смотрю, мужик продает туалетную бумагу, бумажные салфетки, одноразо- вые пакеты. и среди всего этого – красивые зеленые мешки для строительного мусора. – другие цвета есть? – нет, только зеленые. – сколько стоят? – семь рублей. – давай тыщу. приношу в театр, вываливаю на сцену. говорю артистам: это

148 татLIN news 6|48|65 2008