Старый Петербург. Садоводство и цветоводство в Петербурге в XVIII веке

— 6 —

Вотъ въ какихъ стихахъ А. Воейковъ передалъ отрывокъ изъ поэмы Делиля „Сады или искусство украшать сельскіе виды" —поэмы, 1) которая служила долгое время точнымъ носо біемъ для нашихъ предковъ въ ихъ заботахъ о своихъ много чнсленныхъ садахъ. Какъ Буало былъ законодателемъ въ области поэзіи, такъ Делиль считался таковымъ лее въ области садоводства. Уже самое появленіе поэмы въ 4 пѣсняхъ въ три тысячи слишкомъ стиховъ, поэмы, переведенной на всѣ евро пейокіе языки, показываетъ значеніе, которое въ то время приписывали „садамъ". Садъ не былъ игрушкою пли украше ніемъ, нѣтъ, онъ былъ дѣломъ государственнымъ, дѣломъ первостатейной важности. Вотъ съ этой точки зрѣнія и не обходимо отмѣтитъ поэму Делиля, она служитъ яркпмъ при знакомъ и яркою характеристикою отошедшаго отъ насъ въ вѣчность далекаго прошлаго. Я не считаю нужнымъ подробно анализировать содержаніе этой поэмы, тѣмъ болѣе, что для русскаго читателя она стала доступна не въ XVIII столѣтіи, а въ XIX; переводъ Александра Воейкова въ отдѣльномъ пзданіи появился въ Петербургѣ въ 181 G году,—но не могу не привести еще одной, довольно большой выдержки, въ кото рой ясно указывается на борьбу двухъ взглядовъ на устрой ство садовъ. Вотъ эта выдержка: Еще желалъ бы я вамъ дать урокъ пространный, Какъ приготовить видъ или открыть нежданный; Но два соперника, два способа садить Сады, зовутъ меня ихъ долгій споръ рѣпшть: Одинъ представить намъ порядокъ, пышность, стройнппь. И въ украшеніяхъ холодную пристройность; Наряды чуждые прпсвоившій полямъ, Древамъ даёть законъ, оковы шлетъ водамъ, И гордый Царь рабовъ блисталенъ, опрятенъ, Онъ велпчавѣе, но менѣе пріятенъ. Другой, почтительный любовникъ, съ простотой Природу нарядивъ безхитростной рукой, Всѣ милыя ея привычки сохраняетъ. И благородную небрежность уважаетъ, Умѣетъ странности въ красу преображать, И случай дѣйствіемъ обдуманнымъ являть. Кто правъ, Ленотръ или Кентъ, рѣшить я не умѣю. Дать преимущество ни одному не смѣго: