Старый Петербург. Садоводство и цветоводство в Петербурге в XVIII веке

— 13 —

покрываются вѣчнымъ мракомъ; то на открытую площадку, окруженную со всѣхъ сторонъ лѣсомъ, осѣняющимъ оную сла бою тѣнью; то къ лавочкѣ, покрытой густымъ сплетеніемъ дре весныхъ и надъ нею сплетшихся вѣтвей; то къ сидѣлкѣ, по крытой мохомъ подъ искривившимся и отъ времяніі и бурь на половину разрушившимся дубомъ; то къ дикой каменной горѣ, покрытой кустарникомъ, въ которой раздается глухой шумъ скрытаго водопада. Длинные ходы, осаженные высо кими и тѣнпстыми деревьями съ густымъ между ими кустар никомъ, умножающими священную темноту, въ семъ мѣстѣ обитающую; ходы похожіе на покрытые сводами проходы въ древнихъ монастыряхъ и Готическихъ церквахъ весьма къ та кому саду приличны: потому что они возбуяідаютъ душу къ важнымъ и глубокимъ размышленіямъ. Дѣйствія сихъ сценъ усиливаются чрезвычайно случайностями, согласующимися съ ихъ характерами, какъ на примѣръ: единообразнымъ коок таньемъ и кричаньемъ нѣсколькихъ лягушекъ, меланхоличе скими жалобами горлицы, или взлетаніемъ совы, охотно подлѣ уединеннаго Философа въ сей пустынѣ обитающей. А того ча стѣйшуго и вкупѣ прекраснѣйшую случайность доставляютъ тѣ часы, когда луна свой блѣдный свѣтъ на сіи сцены испу скаетъ, и тихая ночь покрываетъ все своимъ мракомъ, кото рый разгоняется только слабымъ блескомъ луны, продираю щимся здѣсь въ променгутки между древесныхъ пней, тамо за тиховисящпми листьями запинающимся, пндеже испещряго пшмъ освященными пятнами и полосами дороги, а на полян кахъ тѣнь отъ лѣса длинного полосою». Основное положеніе для устройства садовъ романтпче скихъ слѣдугощее: и) «гдѣ быть надобно романтическому саду, тамъ должно самой натурѣ предуготовить уже все основаніе оному». «Наиглавнѣйшая мудрость должна состоять тутъ въ томъ, что неразрушаемо было устроеніе и разположеніе натуры; не передѣлывано было ничто, но принимаемо, такъ какъ пред лагала все натура: а вспомогаемо было только искусствомъ не болѣе, какъ дозволялъ характеръ сей. Словомъ, при образо вали романтическихъ садовъ искусство не можетъ почти ни чего дѣлать, кромѣ небольшихъ вспоягеній натурѣ шество вать тѣмъ путемъ. которой она сама себѣ проложила. И по тому въ разсужденіи сего характера можно почесть наиглав нѣйшею должностію садоустроителя то, чтобъ ничего не портить.