Советский модернизм

accused the Soviet architects of Khrushchev’s time of copying everything from the West. Jean-Louis Cohen, history of architecture professor at New York Uni- versity, a leading expert on Soviet architecture, and the organizer and modera- tor of the event, was quick to retort, noting several impressive structures built in the 1960s. Beginning with Moscow’s Palace of Pioneers, Cohen effectively drew the audience’s attention to the independent character of this work. Western architecture attracted the Soviet modernists through its plasticity, trans- parency, airiness, spatial complexity, innovative methods of using contempo- rary materials, refinement of details, novelty and abstract imagery, and beauty of contrasting forms. Still, even compared with the best examples of modernist projects around the world, the Soviet architects succeeded in creating their own distinctive works. There are very few of them, but they cannot be ignored. They are rendered with a sense of dignity, and they are expressive in their own ways. Among them, there are some real gems. These buildings and complexes need to be publicized much more, as some of them, due to their lack of landmark designation, have already fallen victim to shortsighted contemporary development. The Palace of Pioneers in Moscow’s Lenin Hills became one of the first true experiments and the most exemplary complex of structures of the renewal process of architecture in its period. Interestingly, the particular architectural solutions of its young authors were often made on the construction site and were spontaneous and emotional in character. I asked Novikov, one of the palace’s architects, why this project’s participants attempted such new architecture. “There was a reason why that time was called ‘thaw,’” he said. “There was something in the air that required innovation. Then, all spheres of culture had their leaders, named shestidesyatniki [of the 1960s], in theater, cinema, literature, music, art. We wanted to become shestidesyatniki in ar- chitecture. This had a certain feeling of idealism, a naive belief in a possibility of transforming the Soviet regime into something that later became known as ‘socialism with a human face.’ Our hopes didn’t materialize. Nonetheless, we succeeded in defining Soviet modernism for many years to come.” The palace’s free, democratic design turned over a new leaf in the USSR. It introduced many innovations, and, most importantly, its architecture was treated informally, without any decorative curtseys to the past. The architects offered impressive, solid compositions with features including harmonious

ским использованием современных материалов, утонченностью деталей, новизной и абстрактностью образов, да и, в конце концов, красотой кон- трастных форм. И даже на уровне лучших примеров мирового модернизма советским архитекторам удалось создать собственные достойные произ- ведения. Их, конечно, мало, но их нельзя не замечать. Они исполнены с чувством собственного достоинства, и они по-своему выразительны. Среди них есть и подлинные шедевры. Их следует пропагандировать, тем более, что некоторые из них из-за отсутствия статуса памятника архитектуры уже пали жертвами недальновидного современного строительства. Дворец пионеров на Ленинских горах в Москве стал настоящим экспери- ментом и самым ярким примером обновления тех лет. Любопытно, что нередко решения принимались авторами прямо на стройплощадке и носили спонтанный и истинно эмоциональный характер. На мой вопрос – почему участники этого проекта стремились к новой архитектуре – Феликс Новиков ответил: «Это время, не случайно получившее название «оттепе- ли», в самом своем воздухе содержало нечто, требующее новизны. Тогда во всех сферах культуры нашлись лидеры, названные потом «шести- десятниками», – в театре, в кинематографе, в литературе и музыке, в изобразительном искусстве. Должно быть, мы явились шестидесятниками в архитектуре. Во всем этом присутствовал некий элемент идеализма, наивной веры в возможность перевоплощения советского режима в то, что позже было названо «социализмом с человеческим лицом». Надежды не оправдались, а советский модернизм, тем не менее, утвердился на многие годы». Проект Дворца был новой свободной демократической архитектурой с чистого листа. Сколько было новшеств и главное – свободное общение с архи- тектурой «на ты», безо всяких декоративных реверансов историческому прошлому. Эффектная цельная композиция, гармонические пропорции, экономичность упругих свободных форм, далеко вынесенные навесы, протяженные остекления, стирающие грань между интерьером и ланд- шафтом, диагонали скульптурных лестничных маршей и оригинальная кирпичная кладка в сочетании с яркими мозаичными панно с оптимисти- ческими образами прекрасного будущего. Спланированный на большой территории комплекс Дворца пионеров явился неким новым городом-экспериментом в миниатюре, мечтой идеалистов.

222