Советский модернизм

Stalinist architecture might have reached by the end of the decade if Khrush- chev had not interrupted its development. While Stalin’s socialist imaginings were flourishing in the Soviet Union, radically innovative architecture was being developed in the West. Pier Luidgi Nervi had built a number of elegant, airy, reinforced concrete structures in Italy. Two rig- orous and iconic towers were built by Mies van der Rohe on Lake Shore Drive in Chicago. An international group of architects produced the United Nations Headquarters complex in New York. And Le Corbusier realized a number of masterworks including the 1955 Chapel of Notre Dame du Haut in Ronchamp, France. The contrast between what was being constructed in the USSR and the West was vast. The contemporary architecture of the West projected a sense of democracy, manifested in the openness, transparency, and lightness of its new structures. By the mid-1950s, the brutalist trend of modern architecture began to emerge on the international scene. However, these heavy, hard-looking structures with raw concrete textures were still on the drawing boards when Soviet architects began to visit Western Europe and America to explore newly built works. Be- cause it takes a minimum of three to five years for architectural projects to be completed, the Soviet architects couldn’t possibly become fully engaged in the design of the day merely by seeing what had already been realized. Addition- ally, the trips of these architects were neither regular nor long-term, and the few books and publications available in the professional press of the country kept them only superficially informed of the real state of their craft worldwide. Many years would pass before brutalist forms would appear in the USSR. In addition to stylistic matters, a plethora of global building types was completely missing in the Soviet Union, so there was no practice to be had in designing them. They included super-tall skyscrapers, corporate headquarters, temples, automobile garages, private universities, science laboratories, museums, banks, condominiums, restaurants, and fashion boutiques. And a vitally important experimental type in architecture, the single-family home, did not exist. Often, it is an architect’s own house that serves as a real experiment and expression of creative signature, as he or she plays the roles of both client and creator. Masterwork private houses were created by nearly all of the great architects. European villas designed by Corbusier and Mies, for example, became their early manifestos. However, in the Soviet Union, there

реализовал множество шедевров, включая красавицу Часовню в Роншане, Франция. Контраст между сооружениями, строившимися в одно и то же время в СССР и на Западе, огромен. Современная архитектура отличалась демократичностью, проявившейся в открытости, прозрачности и легкости новых сооружений. В середине 50-х мир уже был увлечен очередным веянием модернизма. Тяжелые «брутальные» сооружения с грубой фактурой бетона были еще в проектах. Советские же архитекторы только начали появляться в это время в Западной Европе и Америке, чтобы учиться на постройках, которые были тогда уже вчерашним днем. Ведь на реализацию архитектурных замыслов уходит три-пять и больше лет. Поэтому, замечая лишь уже построенные здания, они никак не могли с ходу включиться в продуктивный процесс живого экспериментального проектирования. Кроме того, следует учесть, что поездки советских архитекторов на Запад были нерегулярными и крат- ковременными, а редкие книги и публикации в профессиональной прессе лишь поверхностно знакомили их с реальной ситуацией в профессии. Позднее брутальные формы получат свое отражение и в Советском Союзе, но все это будет много позже. Следует также отметить, что одной из важнейших экспериментальных лабора- торий в архитектуре всегда был и будет частный односемейный дом. Неред- ко настоящим экспериментом и выражением творческой позиции архитек- тору служит его собственный дом, где он выступает одновременно творцом и заказчиком. Шедевры частных домов создали практически все выдающиеся модернисты. Так, виллы Ле Корбюзье и Миса ван дер Роэ явились нагляд- ными ранними манифестами этих мастеров. В Советском Союзе строи- тельство персонифицированного жилья не велось с 1929 года, когда был построен Дом-мастерская Константина Мельникова в Москве. Впрочем, в Стране Советов не существовало и таких типов строительства, как церков- ные здания, супервысокие небоскребы, корпоративные штаб-квартиры, автомобильные гаражи, частные университеты, научно-исследовательские центры, музеи, банки, кондоминиумы, рестораны и бутики. Архитектура – медленное искусство. На создание шедевров уходят годы, и возникают они в атмосфере живых дискуссий с коллегами и заказчиками, а также в результате бесконечных экспериментов при проектировании и на строительных площадках, не говоря уже о необходимости развитой

217