Русская крестьянская игрушка

Бесправное положение женщины, грубость нравов в се­ мейном быту Руси еще ярче отмечены крестьянином-игру­ шечником, взявшим темой для игрушки именно момент этой отвратительной „поездки“ за дровами. Пляска с козой, заимствованная мастером с очень старого лубка, сохранилась в игрушке до наших дней. Иногда партнером козе, одетой в нарядный сарафан, служит встав­ ший на задние лапы медведь. В 900-х годах энтузиаст возрождения русской крестьян­ ской игрушки Н. Д. Бартрам, желая притти на помощь богородским резчикам-игрушечникам, несколько продлил влияние старых лубков и литографий на творчество ку­ старей. Просматривая образцы старых игрушек, Бартрам заметил, что их сюжеты и форма не удовлетворяют ку­ старей. Предложенные им, как образцы, рисунки совре­ менных художников были мастерами отвергнуты. По словам Бартрама, кустарь „ищет не реальные формы, а красоту вымысла, сказки, или приподнятую от обычной жизни вычурность, манерность“ \ Заинтересовали кустарей старые лубочные картинки и литографии 50-х годов. В Кустар­ ном музее ВСНХ хранится ряд работ этого „бартрамов- ского“ периода в творчестве богородских кустарей. По­ следние предпочитали старые рисунки, вероятно, потому, что, следуя им, они могли не выходить из рамок традиционной формы, которой они уже хорошо овладели. Изумительные по выполнению, эти игрушки очень разнообразны по сюжетам. На ряду с чисто бытовыми мотивами „гулянья“ (деревенского и помещичьего) мы встре­ чаем пышный „Поход короля Людовика“ (раб. И. А. Рыжева), полную юмора игрушку „Как мыши кота хоронили“ (раб. Ф. Д. Ярошкина), иллюстрации к былинам и сказкам „Илья Муромец и Соловей-разбойник“ (раб. И. А. Рыжева), „Еруслан Лазаревич“ (раб. П. Ф. Барденкова), „Иван-ца- ревич на сером волке“ (раб. Ф. С. Балаева), большую 1 Н. Д. Б а р т р а м . „О возможности возрождения в игрушке народного творчества“. Журн. „Аполлон“, № 2, 1912. 129