Подробный словарь русских граверов XVI—XIX вв.

УТКИНЪ.

чистымъ и глубокимъ рѣзцомъ въ одну черту, при всей простотѣ выполненія, передаетъ какъ нельзя лучше шелковую матерію. Вся фигура аффектно выдѣляется на темномъ ландшафтѣ, вытравленномъ собратомъ Уткнна, граверомъ И. Ческпмъ. Эта гравюра была пол ­ нымъ торжествомъ для Уткнна, — Дрезденская Академія сдѣлала его своимъ членомъ; художе ­ ственные критики отнеслись о пей съ восторгомъ; аФренцѳль назвалъ ей однимъ изъ капитальнѣй ­ шихъ листовъ новѣйшей калькографіи (Knnst- blatt 1830, № 8). Какъ видно изъ подписи подъ гравюрой, опа была посвящена Императору Ни ­ колаю Павловичу. Какія были послѣдствія этого посвященія изъ формуляра Уткина не видно; въ Академіи Художествъ опа прошла незамѣчеи- ною, — по крайней мѣрѣ ни въ дѣлахъ пашей Академіи, ни въ журналахъ Совѣта о пей пе сказано пи слова. Въ этотъ же десятилѣтній періодъ награви ­ ровано Уткинымъ множество болѣе мелкихъ, ио всетаки замѣчательныхъ досокъ: портреты Арак ­ чеева, музыканта Мюллера, Карамзина (два раза), Гамалея, Семеновой, Муравьева (маленькій), Пуш ­ кина для «Сѣверныхъ Цвѣтовъ^, и нѣсколько виньетокъ, бюстовъ и медалей для книгъ; боль ­ шинство этихъ вещицъ, въ особенности виньетки, гравированы мелкимъ, чистымъ и блестящимъ штрихомъ, который позаимствованъ Уткинымъ у его англійскаго пріятеля, гравера Робинзона. Въ этой же манерѣ гравированы имъ почти всѣ послѣдующія произведенія его: портреты Лейтона, Буяльскаго, Эссена, Паскевпча, Рнкорда, Шишкова, Розепцвейга, Оленина и пеобыковенпо граціозный и щегольской портретъ Екатерины П съ рисунка Левицкаго, напоминающій самыя тон ­ кія и изящныя произведенія по этой части Ра- дига. Только въ прекрасномъ портретѣ графа Уварова, бывшемъ па выставкѣ 1836 года, Ут ­ кинъ снова обратился къ манерѣ стараго своего учителя Клаубера (въ портретѣ министра Герц- берга). По справедливой оцѣнкѣ вашего художе ­ ственнаго лѣтописца П. Н. Петрова (состави ­ теля Отчета Акад. Художествъ 1862 — 63 гг.), портретъ Уварова: «отличается превосходнымъ тономъ, или, лучше сказать, колоритностью, что замѣчается и во всѣхъ лучшихъ работахъ Уткина. Выдѣлка ’ тѣла не оставляетъ почти ничего же ­ лать; выполненіе сюртука и мѣха шубы — точно также искусно и согласно съ фономъ, такъ что цѣлое представляетъ выдержанное вполнѣ п изящное въ полномъ смыслѣ произведеніе. Это уже яркій закатъ таланта, все еще оспариваю ­ зіпвописно

щаго у времени права ва прежнюю свѣжесть, непринужденность и силу». «Все, что долгая практика, навыкъ, увѣренность въ самомъ себѣ и постоянный ровный трудъ въ состояніи дать артисту, перешедшему на второе полустолѣтіѳ, все это, повторимъ, есть въ портретѣ Уварова, съ которымъ въ состояніи равняться не многія произведенія Уткина» (Отчетъ Академіи Худо ­ жествъ, 131). Хотя мы и замѣтили выше, что гравировка въ портретѣ Уварова папомнпаетъ, въ техниче ­ скихъ пріемахъ, Клаубера, по все это впеколько не умаляетъ пи заслугъ, ин достоинствъ Уткина какъ гравера: заимствуя техническіе пріемы того пли другого иностраннаго мастера, онъ, такъ сказать, перерабогывалъ ихъ по своему н почти каждой изъ капитальныхъ работъ свопхъ при ­ давалъ свой собственный оригинальный оттѣ ­ нокъ, домогаясь «чтобы каждый предметъ имѣлъ особый характеръ и вкусъ работы» ( * ). Но всего важнѣе, что всѣ его вещп, начиная отъ самой ка ­ питальной и кончая бездѣлушками, выполнены съ такимъ безупречнымъ и классически — чистымъ рпсупкоиъ, какимъ рисовали въ доброе старое время въ пашей Академіи, и который не всегда можно отыскать въ произведеніяхъ знаменитыхъ учителей Уткппа. 1836-мъ годомъ заканчивается блестящая дѣятельность нашего гравера; въ послѣдніе годы онъ все еще продолжаетъ усердно работать, но старческій рѣзецъ его не въ силахъ болѣе создать что выбудь равное прежнимъ капитальнымъ про ­ изведеніямъ. До 1843 года онъ гравировалъ раз ­ ныя мелкія вещи, кончалъ начатый уже давно, капитальный портретъ Муравьева съ Мопье (большой — въ манерѣ Бервика), награвировалъ портретъ Черткова; а въ 1845 году снова обра ­ тился къ исторической гравюрѣ, и по заказу Академіи одиннадцать лѣтъ почти просидѣлъ за одной доской — иконой Василія Великаго, съ ори ­ гинала ПІебуева, — доской, которая стоила Ака ­ деміи большихъ денегъ, но не принесла большой сланы ни русской гравюрѣ, ни ея маститому представителю. Награвируй эту доску другой, второстепенный мастеръ, — такал доска, выгра ­ вированная изящнымъ, щегольскимъ н твер- (*) Это его собственныя слова, написанныя па □анкѣ съ разными гравюрами, подаренными имъ Академіи Художествъ, которыя должны были слу ­ жить: «образцомъ приготовленія крѣпкой водкой для рисовальщика-гравера, какъ части исторической, особенно для пейзажей, чтобы каждый предметъ имѣлъ особый характеръ и вкусъ работы» (аіс.).

682

681