От символизма до „Октября“

У И. Грузинова касание света и звука, как двух родственных стихий, проникновение одной стихии в другую:

Росы шафранной пелена. И замирает потный день. Дебелой жницею луна Глядит сквозь щели шалаша. Покорны бытию ночному Померкли окна деревень. Лишь писк промокших лягушат Шевелит лунную солому.

Имажинизм — поэзия космическая. Ощущение космического нудит и повелительно требует установить отношение к самой отдаленнейшей из звезд, установить отношение к самому отдаленнейшему болиду, блуждающему в небесных полях… Осознаю себя, как звено, соединяющее прошедшее с будущим, как зерно, прорастающее из земной почвы настоящего в небо будущего. Мною эстетически изжит Город хамов и мещан. Я не могу эстетически оправдать тот Город, перед которым преклоняются Верхарн, Уитмен или Маринетти. Я, современный поэт, одержим соблазном ока, тем соблазном ока, о котором говорил Учитель и на исходе второго тысячелетия Уольтер Патер. Для моего изощренного зрения невыносима дикая смесь красок и линий современного Города. Этот лупанар красок и линий следует подчинить воле художника и поэта. Канаты из бурой копоти и дыма, канаты, за которые подвешены к облакам фабрики и заводы, следует рассеять колоссальными веерами цвета небесного шелка. Но не о тишине Афинской говорю я, не о тишине древней Эллады говорю я. Античное, Христианское, Западное узко мне. Мы, имажинисты, зачинатели новой эпохи в искусстве и жизни, мы вестники духовной революции, вестники небывалого цветения душевно - духовных сил человека, человека как цельной творческой личности. Мы такие же вольные и великолепные, истонченные и разбойные, как деятели эпохи Возрождения — Луиджи Пульчи, Пьеро Аретино, Бенвенуто Челлини. Мы исходная точка наступающего Ренессанса. Иван Грузинов 1920, июнь «Имажинизма основное». Имажинисты. М., 1921.

ПОЧТИ ДЕКЛАРАЦИЯ

Два полюса: поэзия, газета.