Новый стиль

чает от себя в движении эти формы, набегающие одна на другую и образующие сложную пространственную конструкцию—локоть, пальцы, держащие нож, нога, вра- щающая колесо — все умножено, ритмически повторено, но движение замкнуто вокруг центра. Ни человека, ни его труда, ни повествующих бытовых деталей, но взаимо- действующие, функционально связанные, абстрагирован- ные элементы в движении. Единичный реальный кусок мира получил идеальную, универсальную динамическую и конструктивную закономерность. Картина обращается к зрению, как формула; чувственная видимость утрачена. Оба течения и чужды и враждебны художествен- ной идеологии пролетариата и внутренняя борьба с ними ни на минуту не прекращалась. Эта борьба с ними шла одновременно с применением их как орудий борьбы и выражалась не только в привлечении живых представи- телей этих течений для строительства художественной культуры пролетариата и попытках подчинить их опре- деленным идеологическим задачам, но и в усвоении и включении целого ряда элементов этой живописи в становящийся новый стиль. В этом преодолении и пе- реработке, главным образом, двух противоположных те- чений был исторический путь пролетарского искусства, которое родилось не прямо из марксистской теории, но которое посредством этой теории переработало истори- чески данные стили художественной культуры. Ни один из исторических стилей не мог быть осно- вой и исходным для построения нового живописного языка, нового мышления, но, как языковые средства определенных способов мышления, могли стать частными выразительными элементами новой речевой системы, получить новую функцию в новой системе сознания и