Новый стиль

аналитический характер; они полны движения и не только клеймят, но и раскрывают. Жадная пустая рука капита- листа делает жест хищной хватки—когтистые, растопы- ренные, изогнутые пальцы, готовы когтями вонзиться в СССР . Пальцы другой руки, давящей колониальные народы, как щупальцы спрута, обвились вокруг барахтаю- щихся тел. Пасть злобная, клыкастая, сочетающая волка и бульдога, изрыгает механических солдат империализма; глаз с моноклем вылез из орбиты от ярости. Все функ- ции,—качества даны в движении, в определенной напра- вленности, а не замкнуто и неподвижно. Другая маска капиталиста, барахтающаяся под горой зерна, стараю- щаяся высвободиться, в то же время ощерилась на го- лодных и восстающих рабочих, одной рукой приподнимая себя, другой прикрывая зерно. Это двойное движение— спастись от обвала и не подпустить рабочих—далеко от статического штампа и дает диференцированные элементы шаблонного образа капиталистов; это как бы комический актер в маске, но в реальных жестах. Маска социал-демократа—не только откормленная сви- норылая с ханжеской улыбкой—фигура буржуа Цергибеля, но и раскрытие его штрейкбрехерской роли. Он протя- гивает руки, чуть сгибая их в локтях, ладонями вниз,— утишая, успокаивая, опуская вниз пролетарское возму- щение. Приседающая поза всего тела поддерживает жест рук и также как бы приглашает опуститься, сесть, при- никнуть. Но он стоит на военном заводе, на стороне нападающих фашистов и в кармане брюк у него брау- нинг. Роль умиротворителя выступает недвусмысленно ясно. Маска японца опять конкретизирована в определен- ных исторических условиях. На жестких монгольских