Новый ЛЕФ. № 9. 1928

„Эксперимент“ ради подъема квалификации по существу есть самое здоровое начало в работе, и это известно всем. Победившая „эклектика“ создает кризисы и общую панику. Какие же основания были у „Ассоциации новых режиссеров“ (АНР) для подчеркивания своей невинности, если это попросту не капитуляция со страху перед безработицей? Неужели наша режиссерская молодежь под „экспериментом ради эксперимента“ видит у себя только отчаянную попытку быть оригинальным и не видит законного права на эксперимент у каж­ дого работника, знающего свое дело и твердого в создании целе­ вых установок. Очевидно, среди нашей режиссерской молодежи нет стойкости^ в чем некоторые члены АНРа в Москве на открытии театрального клуба откровенно сознались. „Мы напуганы“ — заявили два анра (Лойгер и Люцэ). Кто мог бы „напугать“ лабораторного работника, если бы изобретательская работа вообще была бы поставлена у нас в соот­ ветствующее положение? М и р х и м и к а м — в о й н а т в о р ц а м ! Текущий момент театрального строительства нужно со всей, откровенностью и простотой объявить: П е р е л и в а н и е м и з М Х А Т а в МХА Т . Это стоит колоссальных денег, растрачиваемых на „солидные“ дела вроде Готоба. Приэтом бесследно исчезают средства, необходимые для про­ грессивной работы. Сегодня на театральном горизонте вспыхнули две путеводные темы. Это: японский театр Кабуки и звучащее кино, изобретенное в Америке, которые явились очень кстати, потому что высказывания отдельных работников искусства на одну из этих „боевых“ тем приобретает значение творческой „пятилетки“ советского искусства. Противопоставляя или не противопоставляя себя другим, каж­ дый автор более или менее покорно становится в общую шеренгу хвалителей Кабуки. Так же единодушна положительная оценка будущих звуковых фильм. Подвергая тщательному анализу метод Кабуки, Эйзенштейн пишет о том, что „крайности сходятся“ и „феодальный монизм“ японской композиции сегодня вступает в „неожиданный стык“ со звучащим фильмом. Таким образом, Эйзенштейн садится председателем обоих бан­ кетов: и здесь и в Америке. Эйзенштейн забывает, что формальная композиция в абстракции везде и всегда одинакова и что в этом строго формальном отношении М Х А Т 1 - й н и ч е м н е о т л и ч а е т с я о т С а д а н д з и 5 - г о . 16