Новый ЛЕФ. № 7. 1928

щий на отмели, пока кругом пылает таежный пожар; тигр, идущий по следам Арсеньева; человек за несколько сажень от водопада, куда его несет быстриной, хватающийся за сук и повисающий на нем; тигр, ночью прыгающий в круг спящих охотников и уносящий собаку; старик-китаец, 50 лег тому назад ушедший из родного до­ ма, ибо брат у него отбил невесту, и с тех пор живший на оди­ нокой таежной заимке, вдруг на старости лет решающий простить семье обиду и возвращающийся в далекий Тянь-цзинь; старик-охот­ ник, отдающий Арсеньеву свой „огород“ панцуя (драгоценного корня жень-шень), разведенный им за многие десятки лет охотни- чества в таежной глуши,-— каждый из этих фактов писателем, ра­ ботающим авантюрную беллетристику, был бы давным давно поста­ влен на цыпочки и превращен в захватывающую новеллу. Ценность арсеньевского изложения именно в том, что он на эти факты не делает эстетического нажима, и они у него укладывают­ ся, не выпячиваясь, в последовательный, отчетливый и методический ряд его путевых записок. Но самое удивительное, что удалось Арсеньеву зафиксировать в своих очерках, — это, конечно, фигура Дерсу, гольда-охотника, зверолова и следопыта, человека, трактующего окружающее с точ­ ки зрения наивного анимизма. Для него все предметы — „люди“. Арсеньев, поужинав, бросает остатки мяса в костер. Дерсу уко­ ризненно говорит: — Как можно напрасно жечь? Наша завтра уехали — сюда дру­ гие люди ходи кушать. — Кто другой? —• спрашивает Арсеньев. — Как кто? — удивляется Д е р с у ,— енот ходи, барсук или во­ рона; ворона н е т— мышь ходи; мышь нет — муравей ходи. В тайге много разные „люди“ есть. — Как его фамилия?— спрашивает Дерсу, рассматривая на ла­ дони бруснику. Особенно активны отношения Дерсу с тигром. С ним он разго­ варивает; кричит ему в лес увещевания; ругает его за хулиганство. Дерсу такой же „последний из Удеге“ (так называются племена туземцев в Уссурийском крае), как охотники Купера были послед­ ними из индейских племен. Арсеньев описывает, как Дерсу теряет зрение (что для охотника равносильно инвалидности), как он не уживается с городом и как умирает от пули бродяги. Книга написана в 1907 году, она дает ценное первоначальное знание о крае и его обитателях, она требует, чтобы возникла новая книга сегодняшних обследователей Приморья, которые показали бы, куда в сторону советской культуры продвинулись таежные трущобы и какой новый облик в советских условиях приняли те удегейцы, кото­ рые в царские времена были обречены на вымирание в жизни и суще­ ствование в романах в качестве забавных экзотических и порою трогательных двуногих, социально и биологически несоизмеримых с вытесняющими их экономическими и политическими хозяевами края.

4 5