Новый ЛЕФ. № 6. 1927

на дудках, а третий бьет в барабан изогнутыми палками; — он и поет, в то время как его товарищи печально и кругло надувают щеки. Песня такая, как мне перевел Цуцупало: „Наша жизнь — солома и все пройдет. Много цветов в этом прекрасном саду, но один садовник имеет их право срывать. Будь садовником“... Утром кладут в сторону дудки и берут как будто оловянный, быстро ширящийся короткий рожок и играют песнь восходящему солнцу. Сейчас сазандари играли что-то покойнику. Покойник лежал с головой в барашковой шапке. Голова его была слегка на плече. Было очень жарко. За гробом шла, очевидно, жена и кричала, плача в такт музыки: „Таш, таш“. Возглас при музыке обычный. В верийских садах под Тифлисом в беседках пьют вино. Здесь* встречал меня гостеприимный грузин. Старый хорист Гиго, играющий на какой-то гитаре, обтянутой кожей, отложил в сторону свою гитару и, глядя на всех темными стеклами своих очков, одетых для того, чтобы закрыть слепые глаза, сказал порусски: „Разрешите мне сказать два лишних слова: в прежние времена один дворянин построил корабль и поехал да­ леко. Море разбило корабль, и дворянин остался со своим слугой на бревне. Их носило в воде 20 дней, и через 20 дней заговорил слуга: „Есть ли такие несчастные люди, как мы?“, но дворянин ответил: „Неправильно ты говоришь — мы не самые несчастные, нас или выбросит на берег или потопит, а вот тот человек, к ко­ торому придет любимый друг, если ему нечем угостить друга, — тот человек несчастный“. Наши хозяева в этот день, очевидно, несчастными не были. Кутаис стоит на реке Рион, а река Рион очень быстрая. Пла­ вают по ней только плоты из места, которое называется Рача. Плоты связаны из толстых бревен более обхвата толщиной и также, как у нас на Ветлуге, в концах бревен проушины отверстий, через которые проходят веревки, связывающие плоты, и по Рос­ сии я знаю, что на эти проушины уходит, кажется, 10% древес­ ного материала, так как концы бревен портятся. Бревна приходят к Кутаису все мохнатые, шерстяные от уда­ ров о камни. Может быть, это размягчившееся дерево похоже на буйвол. Буйволы покрыты шерстью жесткой, редкой спереди, почти голы сзади и все-таки не похожи на пуделя. Течение Риона такое, что купаются здесь в одну сторону: бросаются в воду и плывут, скажем, по У2 версты, а потом выле­ зают из воды и бегут по берегу обратно. Одним словом, Рион необратимая река, как бывает необратима передача и так, как необратимо время. А дальше, верстах в восьми от Кутаиса, у станции Рион река входит на большую, голубую от кукурузы, долину. Здесь она те­ чет широко и широкой приходит в Поти, полная, как неумело налитый стакан, она даже кажется чуть выпуклой, выпуклой над берегами, и хочется попросить буйвола, чтобы он ее отпил.

2 4