Новый ЛЕФ. № 5. 1928

ции предполагают вскоре пробить брешь в живописнейших стенах Навоны!“ И я решительно отрицаю, что „современному путешественнику постоянно приходит в голову, что его предшественники были го ­ раздо счастливее е г о “ . Это все мне приходит на ум, потому что у меня есть чувство современности. Странно, до какой степени контрастен подход к Риму у двух людей, обуреваемых этими противоположными чувствами! Я, выйдя на широкую и удобную привокзальную площадь Ри­ ма, сразу полюбил его за простор и упорядоченность движения. Этим прежде всего подкупил меня Рим. Муратов пишет: „Путешественник, прибывающий сюда из тихих и благородно нены­ нешних городов Тосканы и Умбрии, невольно испытывает сжимание сердца, когда впервые выходит на обширную площадь перед станцией железной до­ роги, окруженную современными домами и наполненную деловым шумом большого европейского города* Ч Я не хочу бить своего противника по больному месту стран­ ной связи понятий „благородства“ и „ненынешности“. Но почему это „сжимание сердца“ автором предписывается как обязательное для современного путешественника? Из его слов следует, что сердце не сжималось бы, видя противоположное. То есть чтобы площадь не была обширной, чтоб железной дороги не было, чтоб дома, окружающие площадь, были несовременны, чтоб не было делового шума. Он рекомендует вместо сжимания сердца — сжима­ ние времени и пространства в сухую мумийную давность и в этом видит чувство античности. Тдк увлечение стариной приводит к чу­ довищному отрицанию живого. В этом и кроется главная опасность всевозможного культурничания, всевозможных советов оглянуться на прошлое, изучить старину всяческих видов. И не потому я отрицаю это восприятие старины, что я лефовец, а потому я и ле- фовец, что чувство живого побеждает во мне пафос всяческих обломков. Вог что нравится Муратову и его единомышленникам—паломни­ кам культуры прошлого. .Рим темен здесь, н красный камень стен, проступающий сквозь чер­ ные пятна сырости и разрушения, говорит о жарких страстях, питавших некогда жизнь. Нищета окружает монументальные дворцы Мартеи, Спады, Орсини, Ченчи. Уличная грязь и обросший зеленым мхом мраморный герб над дверью, решотки в темных квадратных окнах, пестрые тряпки на солнце, резкие лица, судорожные выкрикивания игроков в морру, люди, лежащие в тени пышных церковных фасадов барокко, — таков этот Рим, до сих пор остающийся Римом романтической новеллы“ Этой „романтической новеллой“ остаются довольны сторонники муратовской культуры. От нее у них не „сжимается сердц е“. Для

1 П. М у р а т о в , Образы Италии, т. II, стр. 4. 2 П. М у р а т о в , Образы Италии, т. II, стр. 10. 18